Любовь. Признаки любви истинной

«Люби - и делай, что хочешь» - в этом коротком изречении содержится формула истинной любви - любви неотмiрной, безгрешной, святой. Если бы можно было одновременно услышать голоса всего мира, то в этом разноязычном потоке слов, наверное, чаще всего звучало бы слово «любовь». О ней мечтают и в ней разочаровываются. Ее жаждут и ее боятся. Ее ищут и отвергают. Ее покупают и продают, воспевают и проклинают. Над ней смеются и по ней плачут. За нее отдают жизнь и продают душу. От нее безумствуют и блаженствуют. Ею пресыщаются и не могут насытиться. В нее играют, и она мстит. Над ней глумятся, и она обманывает. Ей поклоняются и в нее не верят. Ей изменяют, и она предает. Ее терпят, и она прощает. Она жжет и леденит, убивает и воскрешает, губит и спасает. В ней отблески рая и предчувствие адских мук. Но о ней ли говорил блаженный Августин, этой ли любви служил святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, ее ли воспевал первоверховный апостол Павел?

Древний историк Иосиф Флавий рассказывает нам в своей книге «Иудейские древности» историю одной любви. Замужняя женщина и женатый мужчина полюбили друг друга. Их оказалась настолько сильной, что ни строгий иудейский Закон, ни чувство долга, ни порицание народа - ничто не могло остановить ее. Всё было брошено в горнило этой любви, пламень которой разгорался еще сильнее от сознания того, что любовь эта запретная. И, может быть, никто не узнал бы о ней, если бы влюбленные не были царского рода. И хотя они управляли всего одной частью небольшого Иудейского государства, столь явным нарушением Закона они соблазняли не только своих подданных, но и всех правоверных иудеев. С обличением этой запретной любви выступил живший в тех местах великий подвижник, с младенчества привыкший к суровой жизни в пустыне, не знавший не то что брачного ложа, но и обычной человеческой пищи, муж праведный, полностью отдавший себя на служение Богу.

Он непоколебим в своей правде, но и она непреклонна в своей любви. Да, она будет бороться за свое счастье до конца - до смерти

И вот царица, борясь за свое украденное счастье, требует от мужа голову праведника. Как ненавистен ей этот человек, которого все называют святым, как он далек от всего земного, сам вид его изможденного тела и грубых одежд вызывает у нее отвращение. Что он знает о муках любви, о том неукротимом пламени, которое рождает любовь в раненном ею сердце? Он непоколебим в своей правде, но и она непреклонна в своей любви. Да, она будет бороться за свое счастье до конца, до смерти - своей или его. Его называют гласом Божиим - так пусть он замолчит, если Бог не дает ей право на любовь.

Наконец ей удается лишить жизни праведника, она , которая - о великое и страшное чудо! - продолжает ее обличать. Но она не боится ни этого ненавистного для нее гласа, ни Бога, сотворившего это чудо, ни наказания, которое ей грозит за преступление. Она, великая жрица любви, приносит ей в жертву всё: и страх, и укоры совести, и царское достоинство, и , ибо вскоре она со своим послушным мужем была лишена всего - и власти, и состояния. Произошло это по вине ее непомерного властолюбия и зависти. Римский император, которому подчинялось их маленькое царство, поставил у них полновластным царем не ее мужа, а их бедного родственника, которого они не раз спасали от кредиторов. Такое унижение трудно было перенести той, которая мечтала о власти так же страстно, как о любви. Заставив своего послушного мужа вступить в политическую борьбу, царица просчиталась - они проиграли и попали в опалу. Однако на предложение императора вернуть ей деньги и положение в обществе, если она откажется следовать в ссылку за своим провинившимся супругом, бывшая царица гордо ответила: «Государь! Ты великодушно и милостиво предложил мне исход, но мне мешает воспользоваться милостью твоею моя преданность мужу: я, разделявшая с ним всё, когда он был счастлив, теперь не считаю себя вправе бросить его при перемене судьбы» .

Сколько романтических и восторженных натур могло бы восхититься таким ответом царицы, и сколько поэтов готово было бы воспеть столь преданную и самоотверженную любовь, если бы главные действующие лица этой истории были бы просто героями исторической хроники, а не персонажами евангельского повествования! Насколько беспощадным и мучительным для них оказался свет Христовой истины, в котором их краденое счастье предстало обагренным кровью пророка - самого великого из рожденных женами (Мф. 11: 11), святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Они не вынесли гласа Божиего, вопиющего в пустыне их окаменевших сердец, брошенных в водоворот животных страстей.

Как дерзко во все времена бесстрашные иродиады уводят из семей послушных иродов и как заклинание твердят: люблю!

Но в чем никогда не было и не будет недостатка, так это в жрецах и жрицах самого древнего культа - культа земной любви. Сколько разбитых семей положено на ее алтарь! Как дерзко во все времена бесстрашные иродиады уводят из семей послушных иродов и как заклинание твердят украденное слово: люблю! А самое высокое и святое чувство в душе, смердящей пороками, превращается в свою противоположность: из тихого, светлого и ясного оно становится бурным, омрачающим ум и волнующим кровь. И разумное создание - человек - жаждет безумия и ненавидит покой. Безудержная стихия страсти манит его своей беспредельной свободой. И кажется, что именно в этой свободе и есть счастье. Полетом называют паденье.

Эта свободная любовь слепа и необузданна. Тогда как истинная любовь всегда послушна воле Творца и, подчиняясь Ему, обретает свободу; будучи ограничена Божественной Любовью, становится в Ней безгранична. Она, воспетая святым апостолом Павлом, долготерпит, милосердствует… не завидует… не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит (1 Кор. 13: 4-7). В ней и от нее только радость и свет, мир и покой, неизреченная сладость и вечное блаженство. Это любовь, облаченная в правду, поэтому всем, кто взыскует ее, она говорит: «Люби - и делай, что хочешь».

В конце прошлого года Издательство Сретенского монастыря выпустило книгу «Пусть говорит Бог» — сборник бесед и писем греческих духовников. Предлагаем нашим читателям фрагмент этой книги — статьи архимандрита Андрея (Конаноса; род. 1970).

Отец Андрей — известный проповедник, в течение многих лет ведущий передачу «Невидимые переходы» («Αθέατα περάσματα») на радио Пирейской митрополии. Для чтения лекций о духовных проблемах нашего времени, о христианской жизни его приглашают во многие города Греции, Кипра и США; тексты его радиобесед публикуются ведущими православными сайтами разных стран, выходят отдельными сборниками.

Любовь, оскудевающая в нашем мире и неправильно понимаемая, — одна из главных тем лекций и бесед архимандрита Андрея.

Любить — желать блага другому

Каждому свое. То, что не нравится мне, совсем не обязательно не понравится никому. И напротив: вовсе не факт, что то, что нравится мне, обязательно понравится и тебе. Поэтому у нас есть право свободного выбора: что слушать, какую передачу, что любить, какую слушать музыку. Мы не в состоянии изменить других. Разве не так?

Но существует то, что должно объединять всех нас, несмотря на эти расхождения, различные взгляды и непохожесть друг на друга. Это любовь. И пусть она не иссякнет в наших душах. Пусть любовь всегда пребывает между нами и, словно соединяющая скрепа, удерживает нас вместе. Тогда мы не будем ощущать антагонизма ни в чем. Мы не станем враждовать ни с кем и ни по какому поводу в этой жизни. Ведь нас объединяют общая боль и общий враг: смерть. И общее стремление к жизни, воскресению, счастью и радости. Мы все, люди, в самом глубоком смысле связаны между собой через эти основополагающие понятия.

Давайте будем любить друг друга, несмотря на то, что мы разные. У каждого свой характер. Но что сказал Христос? «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 35). Он не сказал, к примеру: так узнают все, что вы Мои ученики, если вы все слушаете одинаковую музыку, если вы все имеете одни и те же взгляды или живете одинаково. У каждого из нас собственный характер: у тебя один, у меня другой. Ведь и во время Божественной Литургии каждый молится по-своему: твоя душа ликует, моя умиляется, каждый переживает молитву по-своему. Разве не так? Но все мы во время Литургии чувствуем любовь. «По тому узнают все, — говорит Христос, — что вы Мои ученики, если имеете любовь между собой». Это самое трудное. Самое трудное — сохранить любовь.

Это самое трудное - любить. Это подвиг

А как? Как можно любить, если прежде этому не научиться? Любить трудно. Ты любишь? Любишь. Ты держишь в уме тех, кого любишь, и говоришь: «Я люблю его, люблю ее, питаю слабость к этому или к тому человеку, умру за того-то…» И это считается любовью. Все это мы называем одним словом — любовь. Сказать же по-настоящему «я тебя люблю» очень трудно. Это подвиг.

Любовь есть вершина. Она — преодоление, а не что-то повседневное и обычное. Где-то я прочел о старце, игумене монастыря. В обители готовились к хиротонии одного из монахов. Его уже рукоположили в диакона. В день хиротонии игумен вышел за монастырские ворота и ожидал почетного гостя — митрополита, который собирался прибыть на торжество, и других приглашенных официальных лиц. Мимо игумена в обитель входило множество людей. Простые верующие, монахи и другие. На следующий день, когда все закончилось, игумен собрал братию и сказал:

— Мне, дорогие мои отцы, необходимо покинуть вас на некоторое время. Я должен уйти, чтобы лучше увидеть себя.

— Зачем вам уходить от нас? Мы так вас любим!

— Да, но вчера я кое-что осознал.

— Что вы осознали, — спросили они, — геронда?

— Когда я стоял у ворот и ждал гостей, прибывавших на хиротонию, то заметил, что, если заходил великоименитый человек, некое официальное лицо, я чувствовал, как мои руки становятся влажными от волнения. Когда же заходили простые паломники, мои руки оставались сухими, как обычно. Я по-разному реагировал на разных людей.

— Да, — сказали они, — а что здесь такого? Разве это не естественно?

— Быть может, это естественно для вас, но я, ваш пастырь, должен был бы уже научиться в своей жизни всех любить одинаково. И чувствовать себя равно комфортно с каждым. Любить всех и не бояться никого, не тушеваться перед одними и не быть смелым с другими. Я должен быть словно сердце Бога, пребывать в Боге. Поэтому я уйду ненадолго, чтобы лучше вглядеться в себя. Здесь, среди бытовых дел и управления, я разучился смотреть внутрь себя.

И он на время ушел из обители, чтобы вглядеться в себя, отыскать в себе ответы на вопросы: а любит ли он? и что он любит? прозрачен ли он для всех? искренен ли он со всеми? открыт ли он всем?

“Люблю” порой означает “я испытываю в тебе потребность”. И тогда это уже не любовь

К примеру, ты говоришь: я люблю. Но «люблю» порой означает «я испытываю в тебе потребность». И тогда это уже не любовь ради любви. Да, действительно, некоторые люди нам необходимы. Но это вовсе не означает того, что мы их любим. Любить — это желать блага тому, кого ты любишь. Заботиться о нем. Если я вижу, что в чем-то он может преуспеть, я желаю ему преуспеяния, даже если мне это «невыгодно».

Подумай так: «Я хочу, чтобы мой ребенок развивался, потому что я люблю его, и мне не важно, куда он отправится для этого. Пускай он едет учиться в любую страну мира, если хочет. Ведь я люблю его и желаю ему блага. А раз его благо — это расправить крылья и улететь от меня, я отнесусь к этому шагу с уважением. Потому что я его люблю. Но мне будет так его не хватать! Мои глаза не будут видеть его, мои руки не прикоснутся к нему, не приласкают, не обнимут. Моя кровинушка, дитя мое, не будет рядом со мной».

Когда ты любишь по-настоящему, ты, прежде всего, думаешь о том, кого любишь, о его благе. Это трудно. Вот что мне рассказал один молодой человек. Его отец очень хотел, чтобы сын поступил в университет. Он хотел этого «ради блага сына» (так он считал). Он ему говорил: «Я хочу, чтобы ты поступил. Я люблю тебя, мой мальчик. Мы говорим тебе это ради твоего же блага, мы беспокоимся о тебе». А юноша отвечал: «Ну разве я не делаю того, что могу? Делаю. Я постараюсь. Я приложу все усилия». Он старался, бедняга, готовился, но в конце концов провалился. Не прошел. И его отец в припадке гнева (ведь когда мы гневаемся, то порой открываем свое истинное лицо и выкладываем, что чувствуем на самом деле, показываем, кто мы на самом деле есть) ему говорит: «Ну все, пиши пропало! Ты будешь неудачником в жизни. Завтра я пойду на работу и что я скажу тем, чьи дети поступили? Дочь сослуживца по конторе поступила. Как я завтра покажусь им на глаза и скажу, что ты провалился?» Сын принял его посыл: «Мой отец всегда говорил, что любит меня, а теперь моя ценность в его глазах нивелировалась. Как только я не поступил, он сообщил мне, что меня не любит. Я срезался, и он уже сравнивает меня с дочерью сослуживца и попрекает тем, что ему завтра будет стыдно за меня на работе».

Но разве любовь ставит условия?! «Я тебя люблю, если ты поступишь», «я тебя люблю, если ты не заставишь меня краснеть». «Ну ладно тебе, — скажете вы, — мы же все равно любим нашего ребенка, не преувеличивай». Да, но ты ведь видел, что он сказал? «Как я завтра покажусь на глаза соседям? Что я скажу людям? Как я покажу истинное лицо своей семьи? И скажу о том, что мой сын в этом году не поступил?» А, собственно, что такого произошло? Неужели ценность человека проистекает из того, поступил ли он, имеет ли он диплом? Неужели для того, чтобы любить человека, нужно, чтобы он имел способности к наукам? Нет, мой дорогой. Я люблю человека, чем бы он ни занимался, как и нас любит Господь.

Я спросил одного ребенка: «Когда ты совершаешь грех, то как ты чувствуешь Бога?» И ребенок ответил: «Я чувствую, что Он смотрит на меня с удивлением, сожалением и сердится на меня». Кто-то другой сказал: «Я чувствую, что Бог меня накажет». А святые говорили: «Когда мы согрешаем и когда согрешали в нашей жизни, мы чувствовали, что Бог обнимает нас еще теплее, еще горячее, с большей любовью, потому что тогда мы нуждались в Нем сильнее».

Бог любит каждое Свое творение. Всегда, а не только когда мы живем добродетельно

Бог любит каждое Свое творение. Он любит и тебя, Он любит и меня. Не только когда мы живем добродетельно, но и тогда, когда мы живем неважно, совершаем ошибки и падаем.

Даже тогда, когда ты становишься блудным сыном, и тогда Бог любит тебя. Ты и тогда имеешь ценность в Его глазах не потому, что ты хороший или плохой, но потому, что ты — творение Его любви, творение Его рук. Ты имеешь ценность и идешь по пути, на котором борешься и сражаешься. И Бог не судит тебя за это, потому что Он знает, что то, что ты есть сегодня, — это лишь мгновение, некий этап в твоей жизни, а может быть, испытание, которое ты преодолеваешь и пытаешься исправиться. Тебе не удается. Но Бог все равно любит тебя. Ты подобен холсту, на который смотрит Христос и видит, как ты силишься соработничать Его благодати, взять Его кисть и живописать Его лик в своем сердце, лик Божий, лик Христовой любви. Но не можешь. Ты совершаешь ошибки: здесь мараешь холст, здесь стираешь мазню, тут все переворачиваешь вверх дном. И что говорит на это Господь? «Я жду законченную картину в конце. Я никуда не тороплюсь. Я знаю, что сегодня ты ошибся. Но Я знаю, что твое полотно еще в процессе создания, и не делаю никаких выводов относительно тебя. Я уважаю тебя. Я не сравниваю тебя ни с кем, — говорит Бог. — Я не напоминаю тебе, что у Меня есть святые, ангелы и архангелы, что рядом со Мной Богородица, имеющая изумительнейшую душу и прекраснейшее сердце. Не упрекаю тебя, не говорю: а ты, ну почему же ты такой да эдакий?» Нет. Бог этого не говорит. Он не сравнивает нас. Он любит каждого.

Я не знаю, видел ли ты, как художник создает картину, или, скорее, икону, проходя разные этапы? Сперва он кладет левкас, затем постепенно накладывает цвета, тени, румяна. Все это происходит на начальных стадиях работы, и видимого результата еще нет. Нельзя сразу же получить готовую икону и отнести ее в храм. Икона пока не окончена. Такой образ ты не можешь повесить даже у себя в комнате. Он не завершен. Но при этом его нельзя назвать бесполезным. Нельзя умалить его ценности, нельзя его выбросить. По нему нельзя сделать никаких выводов (он еще в пути). Но он имеет ценность, даже в незавершенном виде.

Так нас любит Господь. Потому что видит, что мы люди и стараемся потихоньку быть на Него похожими и стяжать любовь от Его любви, жизнь от Его жизни, свет от Его света. И Он знает это и знает нас. Поэтому Он нас любит. Когда ты не любишь человека, можно сказать, что ты его не знаешь. Кто знает, что на самом деле происходит с другим человеком, тот его любит. Тот, кто знает, что «другой мне не враг, а даже если он и враг, то вина — во мне», будет любить его, этого человека. Ты будешь любить ту, которая причинила тебе нестерпимую боль, которая ранила тебя, если поймешь, что проблема не в нем и не в ней, но в твоем внутреннем состоянии, которое еще не излечено. Это открытая рана, которая у тебя еще не заросла. Это твоя боль, которая пока не утихла.

У нас нет врагов. Нет такого врага, на которого стоит тратить силы и ненавидеть его. Нет такого врага в этом мире. Если ты всмотришься в жизнь того, кто причинил тебе большое зло, и попробуешь ответить, как и почему он сделал это, какими были его побудительные мотивы, как он ощущал себя, какими были его детские годы, почему он дошел до такой черты, то увидишь, что он не враг тебе и не противник.

Поэтому Христос говорит: «Не бойтесь того, кто может искусить вас внешне, ибо душу вашу никто не искусит». Никто не может навредить тебе. Когда ты чувствуешь, что кто-то навредил тебе, и ты его за это ненавидишь, в самом деле не он навредил тебе. Но что-то другое в тебе самом неладно, что-то другое тебя искушает.

В минуты гнева спроси Бога: “Боже, а вот этого человека, которого я ненавижу, Ты тоже ненавидишь?”

В эти минуты спроси Бога:

— Боже мой, а вот этого человека, которого я ненавижу, Ты тоже ненавидишь?

И Христос скажет тебе:

— Нет. Я его простил. На Голгофе. Но не только тогда, и сейчас Я всех прощаю и всех люблю.

— Но как же так, Господи? Как Ты можешь его любить?

А Бог тебе ответит:

— Я вижу другие вещи, те, которые ты, чадо мое, еще не разглядел. Я вижу, что и он очень страдает. Я вижу, что он поступил с тобой так не потому, что он плохой, но потому, что сам боится и защищается.

— Но как это — боится, Боже мой? Он сделал мне столько зла… Ты знаешь, сколько он причинил мне страданий. Я потерял из-за него место. Он мстил мне, пошел по судам…

— Да, — говорит Господь, — но поверь, если бы ты мог разглядеть страх его души, смятение его сердца, неуспокоенность его совести, ты бы не стал его ненавидеть. Ты бы его полюбил. Ты бы ощутил в себе то, что называется милосердием. Он, дитя мое, нуждается в твоей любви. Он нуждается в поддержке, а не в отмщении. Научись «мстить» так, как тебе «мстит» Бог. Он не «мстит», а всегда отвечает любовью, и это обезоруживает.

Даже тот, кого ты не перевариваешь, достоин твоей доброты и прощения. Нет плохих, пойми

Пойми, даже тот, кого ты не перевариваешь, достоин твоей доброты и прощения. Единственное: мы неискренны. И вместо того, чтобы показать свою рану, зачастую делаем гадости. Но нет плохих, пойми. Довольно нажать на соответствующую клавишу в душе негодяя, и из нее послышится мелодия любви. Кажется, ты нажимаешь не на ту клавишу. И поэтому выходит какофония, слышатся истеричные голоса, брань, колкости. Но внутри этого человека есть дивный мир, который мы еще не сумели раскрыть, сделать так, чтобы он стал виден людям вокруг. Я знаю, это трудно. Трудно, потому что мы сами не испытали в своей жизни большой любви. Я предлагаю тебе любить другого, а ты говоришь: «Как мне любить его! Ведь я сам не испытал большой любви в своей жизни». И так большинство из нас: мы подменили любовь своими личными потребностями.

Один парень сказал мне слова, которые на меня произвели сильное впечатление:

— Я очень люблю одну девушку, уважаю ее, восхищаюсь ею и очень хочу быть с ней.

— И что ты для этого делаешь? — спросил я его.

— Ничего. Она никогда не узнает о моих чувствах.

— Почему?

— Потому что она любит другого. А поскольку я действительно ее люблю, я ничего не говорю ей о своих чувствах и никогда не вторгнусь в ее жизнь. Сейчас мы заканчиваем университет, и я хотел приблизиться к ней, поговорить с ней, предложить создать семью. Но когда я понял, что она думает о другом, я оставил ее в покое. Я люблю ее и поэтому не говорю с ней. Я ее люблю и потому избегаю.

Вот это называется любовью! Думать о благе того, кого ты любишь. А поскольку в данном случае благо — это не бередить сердце, с уважением относиться к тому особому пути, по которому желает идти человек, то любовь ведет тебя к тому, что ты совершаешь немыслимые поступки, претворяешь свою любовь в слезу, в жемчужину, в боль, которая источит воду живую и омоет Божественной благодатью твое сердце. И пускай кажется, что ты не проявляешь свою любовь и не показываешь ее, но на самом деле твоя любовь становится глубже. Ты делаешься человеком чрезвычайно восприимчивым и подлинным, поэтичным и честным. И однажды это будет вознаграждено. Вне всяких сомнений!

(Окончание следует.)

Любовь и влюбленность. Первоначальная любовь

Из книги священника Павла Гумерова , изданной Сретенским монастырем в 2008 г.

Все знают выражения: «В основе брака должна лежать любовь», «Жениться надо по любви, а не по расчету» и т.д.

Когда люди так говорят, они сами не задумываются, что понимают под словом «любовь». Ведь в русском языке (в отличие, например, от древнегреческого) слово «любовь» чересчур емкое, слишком универсальное. Например, мы произносим: «любим маму», «любим мороженое». Не говоря уже о вульгарном выражении «заниматься любовью».

Чтобы понять, что такое истинная любовь и возможна ли она до брака, обратимся к Священному Писанию. Вот как определяет любовь апостол Павел: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор 13, 4–8). Запомните эти сло ва, мы к ним не раз еще вернемся. Это, конечно, определение идеальной любви, ее максима, но если подумаем, возможна ли такая любовь до брака между женихом и невестой, то поймем: нет.

Согласно апостолу Павлу, любовь должна быть: жертвенной (долготерпит, милосердствует… не раздражается) ; не ищущей своего , то есть любить надо не за что-то, а просто так (не ищет своего) . Любящие должны верить друг другу (всему верит, всего надеется) .

И, наконец, любовь должна быть вечной (никогда не перестает) . Как можно понять, до брака все эти условия истинной любви выполнить невозможно.

Нельзя полюбить жертвенной, всему верящей, всепрощающей, вечной любовью, если ты не узнал еще человека, не научился прощать, чем-то жертвовать, не научился бороться за любовь. А это вероятно только по прошествии нескольких лет. В этом смысле любовь до брака не осуществима. Возможна влюбленность, взаимная привязанность, симпатия. Только в браке чувство любящих может пройти проверку на прочность. Любовь - это прекрасное дерево, которое вырастает из семени и дает плоды. Но семя не есть дерево, и поэтому то первоначальное чувство, которое имеют жених и невеста, еще нельзя назвать настоящей любовью.

Влюбленности свойственна пылкость чувств. Влюбленному кажется, что он готов любить до гроба, что умрет без любимого человека, но эти чувства еще не закалены и не проверены временем.

Чтобы разобраться, что такое влюбленность, приведу пример. Одна девушка двадцати с небольшим лет трижды резала себе вены из-за того, что любимый ее бросил. Казалось бы, вот истинная любовь.

Когда девушке говорили, что она очень молода, что она еще будет счастлива, она отвечала: «А без него мне жизни нет, я не хочу и не буду без него. Или я буду с ним, или меня не будет». Спустя несколько лет она вышла замуж, родила двоих детей и уже 15 лет живет в счастливом браке.

А о столь несчастливом эпизоде молодости вспоминает примерно так: «Слава Богу, что мама тогда пришла с работы раньше и я осталась жива. Какая же я была дура - хотела умереть из-за такой ерунды».

Согласитесь, что великую, неземную любовь человек ерундой не назовет даже спустя много лет. Ради истинной любви не умирают, ради нее живут .

Напомню еще один пример, теперь уже из русской классики. Его приводит в своей книге «Один раз и на всю жизнь» мой одноклассник по семинарии священник Илия Шугаев (кстати, эту книгу советую всем прочесть).

«Николай Васильевич Гоголь, будучи православным человеком, прекрасно знал об одном законе духовной жизни: глубина переживания, внутренняя сила чувств никак не зависят от силы их внутреннего проявления . Этому посвящена повесть великого писателя “Старосветские помещики”.

Герои повести - старые помещики Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна. Их размеренная жизнь напоминает “прекрасный дождь”, “который роскошно шумит, хлопая по древесным листьям, стекая журчащими ручьями и наговаривая дрему на ваши члены…”. Все дни протекали одинаково, Пульхерия Ивановна заранее знала все желания мужа, и они моментально исполнялись. Но близится конец Пульхерии Ивановны. Все мысли ее перед смертью - только о своем супруге. Она дает последние указания ключнице о том, как ей заботиться об Афанасии Ивановиче. Во время похорон Афанасий Иванович молчал, как бы не понимая, что происходит. Лишь вернувшись домой, он стал рыдать сильно и безутешно. Спустя годы рассказчик покидает хуторок, где жили описываемые помещики, и наконец вновь посещает это место, а по дороге в гости к Афанасию Ивановичу размышляет:

“Пять лет прошло с того времени. Какого горя не уносит время? Какая страсть уцелеет в неравной битве с ним? ”

Далее писатель приводит пример, показывающий, что даже самую сильную страсть лечит время. “Я знал одного человека в цвете юных еще сил, исполненного истинного благородства и достоинств, я знал его влюбленным нежно, страстно, бешено, дерзко, скромно, и при мне, при моих глазах почти, предмет его страсти - нежная, прекрасная, как ангел, - была поражена ненасытною смертью. Я никогда не видал таких ужасных порывов душевного страдания, такой бешеной палящей тоски, такого пожирающего отчаяния, какие волновали несчастного любовника (влюбленного. - П.Г. ). Я никогда не думал, чтобы мог человек создать для себя такой ад, в котором ни тени, ни образа и ничего, что бы сколько-нибудь походило на надежду… Его старались не выпускать с глаз; от него спрятали все орудия, которыми бы он мог умертвить себя. Две недели спустя он вдруг победил себя: начал смеяться, шутить; ему дали свободу, и первое, на что он употребил ее, это было - купить пистолет. В один день внезапно раздавшийся выстрел перепугал ужасно его родных.

Они вбежали в комнату и увидели его распростертого, с раздробленным черепом. Врач, случившийся тогда, об искусстве которого гремела всеобщая молва, увидел в нем признаки существования, нашел рану не совсем смертельною, и он, к изумлению всех, был вылечен. Присмотр за ним увеличили еще более. Даже за столом не клали возле его ножа и старались удалить все, чем бы мог он себя ударить; но он в скором времени нашел новый случай и бросился под колеса проезжавшего экипажа. Ему растрощило руку и ногу, но он опять был вылечен ”. Как видим, описанные страдания действительно ужасны. Но вдруг тон Гоголя резко меняется. “Год после этого я видел его в одном многолюдном зале: он сидел за столом, весело говорил петит-уверт (карточный термин. - П.Г. ), закрывши одну карту, и за ним стояла, облокотившись на спинку его стула, молоденькая жена его, перебирая его марки ”. Итак, палящая тоска, бешеные страдания, две попытки покончить жизнь самоубийством, но всего через год - все хорошо, у него молоденькая жена, он счастлив, он веселится, все забыто! С такими мыслями автор идет в гости к Афанасию Ивановичу. Пять лет… Уж он-то, наверное, уже давно забыл свою супругу! Афанасий Иванович угощает своего гостя.

Наконец подают на стол мнишки (что-то вроде сырников). И тут происходит нечто неожиданное для гостя.

“Это то кушанье, которое по… по… покой… покойни…” - Афанасий Иванович не может договорить этого слова, из его глаз брызнули слезы, и он рыдает так же безутешно, как рыдал после похорон. Время нисколько не смогло ослабить боль потери близкого человека!»

Влюбленность - это когда человек любит скорее для себя, за что-то. Например, за ум, красоту, благородство, а не просто так. Чтобы научиться любить ни за что, нужно съесть с человеком, как говорится, пуд соли. Даже когда влюбленный лишает себя жизни из-за любви, он хочет показать всем: смотрите, какой я несчастный, хочет вызвать жалость окружающих.

Влюбленность - прекрасная пора, человек летает как на крыльях, постоянно думает о любимом, ему хочется быть с ним рядом.

Все вышесказанное не отрицает того, что жених и невеста могут любить друг друга. Без взаимного расположения, без симпатии, влечения нельзя вступать в брак.

Спутника жизни нельзя, конечно, выбирать как вещь на рынке: плюсы - минусы, цена - качество. Сердце тоже должно участвовать в выборе, но и голову нельзя терять. Приведу один короткий рассказ про юношу, который очень рационально и прагматично подошел к выбору невесты, и про то, что из этого вышло. Пример этот словно бы иллюстрирует пословицу: «Человек предполагает, а Бог располагает».

«Один молодой человек, назовем его Петей, с ранней юности проявлял не свойственное годам благоразумие. Насмотревшись на своих приятелей, что чуть ли не со школьной скамьи женились, а потом так же быстро разводились, он стал скептически относиться к словам “брак по любви”. И решил, что уж чего-чего, а любовной страсти в его жизни не будет.

И действительно, все в жизни у Пети было спокойно и размеренно. Благодаря уму, силе воли и твердому знанию того, чего он хочет от жизни, Пете удалось добиться хорошей должности в процветающей фирме. Успешно начав карьеру, он подумал, что вот теперь пора и жениться - захотелось домашнего уюта, да и вообще без жены как-то несолидно. Выбирал долго.

Первой кандидаткой на роль невесты стала Вера. Вера была подругой сестры и, кажется, была к Пете неравнодушна. Петя отметил плюсы: веселая, никогда не ноет, умна, хорошо ведет себя в компаниях, с такой на людях показаться не стыдно. Он принялся осторожно ухаживать за Верой, тут открылись и минусы. Слишком Вера страстная, слишком увлекающаяся, с Петей под руку идет, а сама ловит взгляды проходящих мужчин. Петя присмотрелся к потенциальной невесте поближе, и вскоре Вера была забракована.

Следующей Петиной подругой стала Жанна, коллега по работе. Она, не в пример Вере, была человеком серьезным, основательным. Но с ней Пете скоро стало скучно. Все-таки чуток романтики женщине не помешает. Так и отошел в прошлое служебный роман.

И вот наконец Петя познакомился с Любой. Оказалось, что Люба соответствует всем его запросам - умна, но не заумна, начитанна, красива, женственна, с ровным, приятным характером. А когда Петя пришел к ней в гости и наелся испеченных Любой пирогов, выбор в пользу новой подруги был сделан окончательно.

Дело шло к свадьбе. Но время подготовки к бракосочетанию у Пети совпало с очень тяжелым периодом на работе. Петя окончательно запарился и едва не получил нервный срыв. И тогда он решил сменить обстановку, отдохнуть от всего и от всех, но не у моря, а у реки - отправился на дачу, не на подмосковную, а далеко, в глухомань. Там-то все и произошло.

Проезжая на машине через железнодорожную станцию, он увидел, как с платформы спускается девушка - тоненькая, хрупкая - и еле несет огромную сумку и большой чемодан. Петя хоть и считал себя человеком в высшей степени расчетливым, но тут все-таки почувствовал, что у него есть еще и сердце. Он притормозил около девушки и предложил ее подвезти.

А я вас помню, - неожиданно сказала она. - Ваша дача почти рядом с домом моей бабушки. Нам по пути.

Тут и он ее вспомнил - когда в последний раз приезжал сюда, у старушки-соседки гостила нескладная, застенчивая девчонка с длинной каштановой косой. Как ее звали, конечно, не интересовался. А девчонку звали Наташей, теперь это была очень симпатичная, стройная девушка, все еще немного застенчивая.

Пока ехали в машине, Наташа рассказала, что ее бабушка заболела, но категорически отказывается переезжать в город.

И Наташа считала, что она права: нельзя отрывать человека от почвы, от родных мест, тем более увозить из родной деревни, где бабушка прожила всю жизнь, в большой, неуютный для нее город.

Как так права? - возмутился Петя. - А как же она будет одна? Это неразумно! Вам надо ее уговорить.

Я сейчас и приехала к бабушке, чтобы она не была одна, поживу у нее сколько потребуется, надеюсь, она поправится.

А ради собственного удобства уговаривать человека делать то, к чему у него душа не лежит, не буду.

Петя довез Наташу до дома, помог втащить сумку и чемодан, и Наташа крепко и сердечно пожала ему руку.

Спасибо! Не представляю, как бы я шла с этим полчаса по солнцу.

На следующий день Петя, рассудив, что соседкам может понадобиться помощь по хозяйству, в котором нет мужской руки, наведался в гости. Но на самом деле, как он потом сам рассказывал, просто захотел вновь пообщаться с Наташей. Петя ни в коем случае не хотел себе признаваться в том, что девушка произвела на него сильное впечатление. Ведь она совершенно не вписывалась в его стандарты: совсем еще девчонка, никакой основательности, никакой хозяйственности, одна романтика в глазах. Но эти глаза были такие ясные и добрые, что Петя начинал вдруг говорить комплименты, чувствуя, что они идут не от ума, а от сердца. С ним произошло нечто странное, чему Петя сам потом, вспоминая, удивлялся, - он совсем забыл, что у него есть невеста. Он ревниво следил, не подружилась ли Наташа с кем-нибудь из первых парней на деревне, но она ни с кем не дружила, хотя со всеми была приветлива. “Наверное, у нее есть кто-то в Москве”, - мучился Петя. Однажды он не выдержал и прямо спросил, есть ли у Наташи жених.

Да нет, - беззаботно отмахнулась она. - Кто меня замуж возьмет, балду такую.

И тут Петя неожиданно выпалил:

А если я возьму? - И чуть не упал со стула, изумляясь самому себе.

Наташа была очень естественна, она еще не научилась скрывать своих истинных чувств от людей, и Петя понял по ее лицу, что девушка счастлива. Хотя она и возразила, что Петя, конечно же, шутит.

Нет, не шучу. Выходи за меня замуж.

И она согласилась.

Вот тут-то Петя и вспомнил об оставленной в Москве Любе. Всю ночь он не спал, наконец-то признавшись себе, что с ним произошло то, над чем он так смеялся и что считал ниже своего практичного разума. Он влюбился по уши, как восторженный мальчишка, и не может жить без Наташи. А как же Люба? Она казалась ему теперь такой чужой. Разве он сможет жить с неблизкой, неродной ему женщиной? Но получилось так, что он сделал предложение сразу двум женщинам. И теперь разорвать с одной из них значило сделать ей очень больно, выставить себя подлецом. Он, конечно, ни за что не обидит Наташу, но и Люба ни в чем не виновата. Ситуация была безвыходная, а Петя привык, что у него безвыходных ситуаций не бывает, он все преодолевал, всегда находил решение, но теперь почувствовал себя совсем беспомощным.

Он признался себе в том, что слишком долго полагался только на себя, на свой ум, который, по правде-то, таким уж обширным и не был. Теперь ему придется просить совета.

И появилось вдруг неожиданное желание пойти в храм, который находился через дорогу от его дачи.

Петя постоянно ходил мимо храма, пару раз заходил внутрь из любопытства на две-три минуты, а теперь решил выстоять службу полностью. Так он и поступил. Во время службы к нему пришло успокоение и ощущение, что все разрешится. Потом он подошел к священнику и, преодолевая чувство стыда, рассказал ему свою историю.

В основе брака должна быть любовь, - сказал священник. - Мы женимся, выходим замуж для того, чтобы вместе с любимым человеком идти по жизни, делить и радости, и беды в готовности взять на себя скорби любимого, а не для престижа или удобства. Вам казалось, что вы поступаете разумно, выбирая невесту, словно нужную в хозяйстве вещь, а на самом деле поступили опрометчиво и подвели человека. А если бы вы полюбили другую, уже будучи женатым? Сейчас все еще не так ужасно. Но вы должны начать усиленно молиться и просить у Бога помощи. Я тоже буду молиться за вас и за обеих ваших невест.

Петя на всю жизнь запомнил слова священника и потом говорил всем своим знакомым: жениться надо только по любви. А разрешилось все в высшей степени неожиданно для Пети. Вернувшись в Москву, он долго набирался решимости, чтобы начистоту поговорить с Любой, но она первая пришла к нему.

Знаешь, - сказала она, - мне очень стыдно, но в это время, проведенное без тебя, я многое поняла. Прости, но мне кажется, что я не настолько люблю тебя, чтобы стать твоей женой. Совсем недавно я неожиданно, совершенно случайно встретила своего институтского приятеля. Понимаешь, сейчас мне кажется, что его я любила всегда, просто не разобралась до конца в своих чувствах. Теперь мы снова встречаемся...

Надо ли говорить, что у Пети свалился камень с души? Он верил, что приятель Любы объявился вовсе не случайно, а по его молитве. Так Петя стал верующим.

Вскоре он женился на Наташе. Не сказать, что все у них идет очень гладко, но они любят друг друга, и это спасает их брак во всех житейских неурядицах. Они счастливы»

Проблема любви в понимании «романтических отношений между мужчиной и женщиной», которые непременно предшествуют созданию семьи, и продолжают существовать уже в рамках семейного союза, почти не поднималась христианскими философами. Святые отцы к этому вопросу подходят крайне целомудренно. В их понимании любовь, даже любовь между мужчиной и женщиной - это в первую очередь духовная христианская любовь, это жертвенность, милосердие, терпение, прощение. Однако молодой человек или девушка (даже из христианских семей), впервые открывая в себе интерес к противоположному полу (испытывая то, что, по-традиции, именуется «первой любовью») данные ощущения и эмоции вряд ли могут конструктивно напрямую увязать с теми сложными, хотя и правильными благочестивыми терминами, которыми говорит о любви христианское предание. Безусловно, влюбленность или «романтическая любовь» это совсем не та любовь, о которой, как о высшей добродетели говорит христианство. Однако именно эта любовь (или, корректней, назовем эту реалию «влюбленностью») воспринимается молодым человеком как очень яркое, неповторимое, пронзительное чувство, смешанная и непонятная эмоция.

Для молодых людей (а очень часто и для взрослых) романтическая любовь (влюбленность) - это непрерывное движение души, сопряжение великой радости и страха, ибо любовь призывает человека, как никогда ранее, открыться другому, а значит - стать уязвимым. Когда человек влюблен, он готов все то, что находится в глубине его души разделить с объектом своего обожания. Это чувство (на момент его «активной фазы») - как «двигатель» жизни, его нельзя отвергнуть, так же как нельзя отказаться от пищи. Такая любовь-влюбленность - мощное эмоциональное и психологическое влечение молодого человека к его избраннице (и, наоборот, девушки к ее избраннику). Любовь есть некая сила, которая действует в человеке независимо от его воли и желания. Человеческая природа по-своему жестока, она требует к себе очень серьезного отношения. В данной ситуации человек впервые узнает в себе совсем иного человека, уже не ребенка. А главное, с этого момента любовь (влюбленность) становится нужна, необходима, человек сознательно или подсознательно ищет ее. Именно это чувство (любви-влюбленности) с удивительной силой генерируют творческую энергию человека, при этом значительно снижает его аналитический (рассудочный) потенциал в отношении происходящих событий.

Итак, что же это такое любовь-чувство, любовь-влюбленность, любовь - эмоциональное и психологическое влечение - с точки зрения христианства? Это чувство божественное или человеческое? Счастье человека может состояться с его одной единственной любимой (любимым) или платоновский миф об андрогинах не находит подтверждения в христианской традиции? Браки заключаются на небесах или в государственных структурах? «Настоящая любовь» навсегда или ее продолжительность определяется биологическими сроками (зачатия, беременности и вскармливания ребенка) т.е. 3-5 годами? Любовь - это всегда радость и счастье или она может причинять боль и трагедию? Это все чрезвычайно важные вопросы, они особенно актуальны (а самое главное - интересны) для молодых людей, т. к. эта сфера (влюбленности) впервые постигается ими и требует определенной личностной реакции, интеллектуального и нравственного осмысления.

К сожалению, далеко не всегда взрослые способны в данной ситуации привести исчерпывающие ответы на жизненные запросы молодого человека. Нередко, за неимением четкой мировоззренческой позиции, нравственных категорий в сознании (что характеризует подавляющее большинство представителей нашего постатеистического общества), эти взрослые - суть дети в вопросах межличностных отношений, правда те дети, о которых Апостол Павел предупреждает: «не будьте дети умом» (1 Кор. 14: 20). Ровесники могут быть хорошими друзьями (в смысле сопереживателями) и даже советчиками, но вряд ли их советы будут характеризоваться благоразумием. Те же современные психологи, к которым приводят своих взрослеющих чад родители (или учителя) могут стоять на позициях далеких от христианства, на позициях грубого материализма (воспринимающего человека как животное и, соответственно, предоставляя преференции его вполне животным инстинктам) или, что еще хуже - оккультизма. Такого рода «врачи человеческих душ» с точки зрения христианской нравственности могут дать, скажем, девушке не просто плохие, а убийственные советы, в духе: «Да тебе давно пора переспать с ним, и все образуется!»

Поэтому для православного миссионера тема «первой любви», которая неразрывно сопрягается с вопросами отношений между мужчиной и женщиной, правильного виденья, правильного поведения и, соответственно, построения этих отношений - создания семьи, является благодатной почвой для сеяния семян христианского благовестия. Один мудрец сказал: «Безумие отвечать на вопрос, который не задан». И очень часто наши просветительские старания терпят неудачу именно по причине, что тема наших выступлений неинтересна для школьников и студентов. Она неактуальна для пространства их насущной жизни (действительности), она не трогает их. В этом контексте вопросы о влюбленности/любви, построения отношений (семьи) являются хорошей основой для сеяния христианского вероучения. И к ответам на некоторые из этих вопросов я предлагаю перейти.

Что такое христианская любовь?

Свт. Иоанн Златоуст говорил: «Никакое слово не достаточно для того, чтобы по достоинству изобразить любовь, так как она не земного, но небесного происхождения... даже язык Ангелов не в состоянии в совершенстве исследовать ее, так как она беспрерывно исходит из великого разума Божия». Однако все же, чтобы дать некое понимание этой Божественной реалии, мы вынуждены прибегнуть к катафатике и, пусть нашими несовершенными словами и понятиями, все же показать различие между христианской любовью и любовью чувственной, плотской, романтической. Прп. Иоанн Лествечник пишет: «Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть». Итак, христианская любовь - это не просто чувство! Христианская любовь - это сама жизнь, это вектор бытия направленный к Небу, к Богу. Поскольку же «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге» (1 Ин. 4, 7), то эта жизнь (образ жизни) пронизана любовью, делами любви. Дела любви человека по отношению к окружающему миру есть подобие любви Божественной по отношению ко всему Им созданному.

Говоря языком человеческим, христианская любовь есть проявление высшей благожелательности по отношению к каждому человеку, который волею Божией встречается на пути его жизни. С одной стороны, это проявление благожелательности есть не просто исключительно внешнее поведение, ибо место пребывания этой благожелательности - сам дух (высшая фракция устроения человека), устремленный к Богу. С другой стороны, эта благожелательность должна проявляться в делах любви по отношению к окружающим (и уж как минимум - в отсутствии злых измышлений и намерений касательно их). Свт. Игнатий Брянчанинов строго предупреждает: «Если ты думаешь, что любишь Бога, а в сердце твоем живет неприятное расположение хотя к одному человеку, то ты в горестном самообольщении». И, действительно, с некоторой долей условности можно утверждать, что в наши дни христианская любовь (в то время, как просто «любовь» понимается, в лучшем смысле, как романтическое увлечение, а в худшем - как нечто плотское и пошлое) является синонимом «благожелательности» и «милосердия». Свт. Иоанн Златоуст так и пишет: «Если уничтожится милосердие на земле, то все погибнет и истребится». Все мы помним, какие характеристики дает любви Апостол Павел: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13: 4-8).

Как выше было сказано, христианская любовь - это совсем не романтическое переживание, не чувство влюбленности и тем более - не половое влечение. И, в подлинном смысле, любовью может быть названа именно христианская любовь, как прямое проявление божественного в человеке, как инструмент восприятия Нового, Восстановленного, Бессмертного Человека - Иисуса Христа. При этом следует оговориться, что романтическая любовь, равно как половое влечение - не есть нечто чуждое божественному устроению человеческого естества. Бог создает человека холостичным (от др.-греч. ὅλος - целый, цельный) - и дух и душа и тело, разум и сердце - все создается Единым Богом, все создается прекрасным и совершенным («добро зело»), все создается, как единая, неделимая реалия, как единая природа.В результате великой катастрофы - грехопадения человека его природа претерпевает повреждение, изменение, искажение, извращение. Некогда единое человеческое естество распадается на самостоятельно действующие фракции - ум, сердце и тело (иногда это деление представляется, как «дух, душа и тело»), каждая из которых обладает автономным волевым началом. Отныне эти начала действуют не в согласии друг с другом, они могут быть направлены не к добру, а к злу, не к созиданию, а к разрушению и себя и окружающего мира. Но Господь Иисус Христос Своей Крестной Жертвой исцеляет эту поврежденную человеческую природу, приводит ее в совершенство и разрозненные свойства человеческого естества (ум, сердце и тело) приводятся к гармонии, к единству в Богочеловеке Иисусе Христе.

Что такое влюбленность или романтическая любовь?

Если пользоваться делением человеческой природы на дух, душу и тело, то влюбленность - это, безусловно, сфера души. Если вспомнить о святоотеческом делении - на ум, сердце и тело, то романтическая любовь - это, безусловно, сфера сердца. Здесь следует отметить, что мы используем понятия «романтическая любовь» и «влюбленность», как синонимы, в то время, как последний термин чаще используется для характеристики поверхностных, несерьезных отношений (как говорят в светском обществе - «флирта») в противовес «настоящей любви», «любви на всю жизнь», верности. Но в нашем контексте «романтическая любовь» или «влюбленность» - это, прежде всего чувство, эмоция. И для нас важно подчеркнуть, эта «любовь» - не та жертвенная христианская любовь, не движение к Богу. Романтическая любовь - это служебное чувство, оно совсем не низменное, а наоборот - источником этого служебного чувства является как раз Божественная любовь (как и все в человеке). Возможно, именно этим объясняется тот фактор, что это чувство, ввиду необычайной яркости и силы переживаний поэты разных времен и культур ошибочно называли «божественным». Блаженный Августин в своей знаменитой «Исповеди» говорил, обращаясь к Богу: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе». Именно «потеря покоя» очень часто отражает как внешнее поведение, так и внутреннее состояние влюбленного, поскольку сразу развивается зависимость, характеризующаяся частичной утратой свободы и именуемая в святоотеческой традиции пристрастием. В более высоком смысле все человечество лишено покоя в поисках Бога Истинного.

Господь от начала создает человека ради вечного блаженства. Что является непременным условием этого блаженства? Любовь к Богу. Но Господь в плане онтологическом много выше, совершенней человека, а потому любить Его непросто, любовь к Господу должна предваряться (воспитываться, осмысливаться) любовью к равному. Поэтому Господь создает малую церковь - семью. Цель малой семьи - спасение ее участников (мужа, жены, детей) через взаимную жертвенную любовь, которая, в свою очередь, взращивает, воспитывает в участниках этой семьи любовь к Богу. Богословские термины «обожение» или «боговселение» в практическом осуществлении означает - спасти свою душу, т. е. научиться любить, придти к тому, чтобы любовь стала господствующей в человеке. Именно в семье, можно даже сказать - в быту повседневной жизни, где каждая ситуация, каждое событие - это, с одной стороны, урок, а, с другой, в тоже время и экзамен, происходит настоящая проверка того - насколько человек научился любить, насколько он способен жертвовать и терпеть. Человеку может казаться, что он уже научился любить, а на самом деле это не так. По этому поводу Антоний, митрополит Сурожский говорил: «Мы все думаем, будто знаем, что такое любовь, и умеем любить. На самом деле, очень часто мы умеем только лакомиться человеческими отношениями». Грех живет в природе человека и искажает настоящее чувство.

Крайне сложно говорить о данных категориях в отношении мира и человека неповрежденных. Можно предположить, что той реалией, которую сегодня (в условиях падшего мира и падшего человека) мы именуем «романтической любовью» был как раз одним из аспектов того человеческого единства, той «единой плотью», которую создал Бог в Адаме и Еве! «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт. 2: 24). После грехопадения это «единство» осталось в человеке, но, как и все остальное, было повреждено. Теперь это «единство» есть обоюдное чувственное влечение друг к другу мужчины и женщины, которые, быть может, случайно встретились в «океане» этой жизни. Это чувство невозможно свести исключительно к половому влечению, ибо последнее неспособно стать основой для серьезных отношений между мужчиной и женщиной. Семья создается на основе взаимной симпатии, взаимного стремления, рвения и взаимной привязанности друг к другу, верности двух будущих спутников жизни. Безусловно, эта сфера взаимного влечения - не сфера тела, не сфера физиологии, это именно романтическая любовь, сфера души, т. е. чувственного, эмоционального начала в человеке, хотя и сфера телесной близости соприсутствует с ней в виде инстинкта.

Можно предположить, что до грехопадения любовь жертвенная, любовь романтическая и сфера телесной близости (вспомним Божественное повеление людям плодиться и размножаться - Быт.1, 28) - были чертами единой любви. Но для описания человека поврежденного, онтологически разделенного, мы вынуждены в описании различных реалий употреблять различные термины. Одновременно с этим, следует подчеркнуть, что в рамках христианского брака, когда его участники имеют по-настоящему христианское сознание (образ мыслей) и ведут по-настоящему христианский образ жизни, благодатью Божией эта гармония, это единство восстанавливается. И в христианском браке гармонично и нераздельно соприсутствуют и духовное и душевное и телесное, и любовь жертвенная и любовь романтическая и та, следствием которой является рождение детей.

Вне всякого сомнения, романтической любви или влюбленности сколько бы прекрасным это чувство не было и сколько бы поэты не воспевали amor, недостаточно для создания по-настоящему счастливой и крепкой семьи. Господь говорит: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5) и там, где нет христианской любви, там, где любовь человеческая не облагодатствована любовью Божественной, там любому начинанию человеческому, любому его союзу уготована участь дома, построенного на песке - «и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7: 27). И, собственно вне любви Божественной обоюдная симпатия может пройти или «наскучить» и тогда брак вполне может превратиться в «животный» союз и биологические животные сроки (зачатие, беременность и вскармливание ребенка), исчерпав себя, приведут его к неминуемому распаду. В то время как именно присутствие Бога в семье, наличие христианской жертвенной любви (т. е. христианского сознания мужа и жены) делает любовь романтическую «настоящей, единственной любовью» - той, которая «до гроба», той, которая «не перестает»! Христианский святой V века Блаженный Диадох говорил: «Когда человек ощущает Божию любовь, тогда он начинает любить и ближнего своего, а начав - не перестает.... В то время, как плотская любовь по малейшему поводу испаряется, духовная - остается. В боголюбивой душе, находящейся под Божиим действием, союз любви не пресекается, даже когда ее кто-нибудь огорчает. Это потому, что боголюбивая душа, согретая любовью к Богу, хотя и потерпела от ближнего какую-то скорбь, быстро возвращается к своему прежнему благому настроению и охотно восстанавливает в себе чувство любви к ближнему. В ней горечь разлада совершенно поглощается Божией сладостью». Марк Твен говорил более прозаично: «Ни один человек не способен понять, что такое настоящая любовь, пока не проживет в браке четверть века».

Мои оппоненты могут возразить мне, сказав, что в атеистические годы (эпоха СССР) люди в Бога не верили, в Церковь не ходили, однако семьи были крепкими. Это так и здесь я бы обратил внимание на имеющий чрезвычайную важность фактор воспитания. Как бы там ни было, но Советский Союз создавался людьми, воспитанными в парадигме христианских нравственных ценностей и этот благочестивый опыт, как и правильное воспитание, давали соответствующий нравственный стержень на несколько поколений вперед. Люди забывали Бога, но инерционно помнили «что такое хорошо и что такое плохо». Тяжелые годы становления СССР, Великая Отечественная Война слишком много отняли у людей, и было не до того, чтобы «разбрасываться любовью». Не надо забывать, что и Русская Православная Церковь была крепка, как Церковь мучеников и исповедников Христовых. Однако в более спокойные и сытые 70-е уже измена или развод были делами обыденными настолько, что в той или иной степени упоминания об этом стали достоянием шедевров советского кино («Москва слезам не верит», «Служебный роман» и др.). Конечно дело не только и не столько в спокойствии и сытости, сколько в том, что инерция благочестия постепенно исчезала, умирали те, кто знал Источник настоящей христианской жертвенной любви. В настоящее время любовь испытывается через потребительское отношение - люди ищут наслаждений, вечного праздника и не принимают трудностей, избегают ответственности.

Именно христианская любовь воспитывает подлинную ответственность и чувство долга, ибо именно они способны преодолеть очень многие проблемы взаимоотношений между двумя близкими людьми, которые неминуемо возникают в процессе становления любого семейного союза. Семейные отношения - это не сплошные «розовые облака», бывают и скандалы и охлаждения и задача по-настоящему любящих людей преодолеть, пережить эти «грозовые тучи», оставаясь при этом верными самым прекрасным минутам их взаимоотношений. Семья включает в себя такое сочетание обстоятельств, при которых личность проявляет себя в полной мере своего содержания, как положительного, так и отрицательного. И необходима христианская жертвенная любовь, чтобы научиться любить свою вторую половину иначе . Так появляется любовь не к иллюзорному человеку (которого зачастую еще до брака создает наше воображение или сама вторая половина, порой неосознанно, пускает в ход свои актерские таланты), а к настоящему, к подлинному! И вот как раз семья - это и есть тот организм, в котором две личности, которые были изначально чужими друг другу, должны стать единым целым с единым сердцем, едиными мыслями, по образу Святой Троицы, при этом не утрачивая своей личной неповторимости, но обогащая и дополняя друг друга.

Священник Александр Ельчанинов писал: «Мы думаем о себе, что все мы причастны этой любви: каждый из нас любит что-либо, кого-либо... Но та ли это любовь, которой ожидает от нас Христос?.. Из бесконечного количества явлений и лиц мы выбираем родственные нам, включаем их в свое расширенное «я» и любим их. Но стоит им отойти немного от того, за что мы их избрали, как мы изольем на них полную меру ненависти, презрения, в лучшем случае - равнодушия. Это человеческое, плотское, природное чувство, часто очень ценное в этом мире, но теряющее свой смысл в свете жизни вечной. Оно непрочно, легко переходит в свое противоположение, принимает демонический характер». В последние десятилетия мы все являемся свидетелями того, что разводящиеся супруги сетуют на то, что мол «не сошлись характерами». А ведь за этой пресловутой формулировкой скрывается то, что люди не способны решать элементарные межчеловеческие проблемы, не способны справиться с самым простейшим конфликтом, эти люди не умеют ничего: ни терпеть, ни прощать, ни жертвовать, ни слушать, ни говорить. Эти люди не умеют любить, не умеют жить!

Начиная с Эпохи Возрождения, с реставрации языческого мировоззрения и далее с конца XVIII века - первой половины XIX века, с вхождением в сознание европейцев антропоцентрических и атеистических идей, все более и более забывается о той любви, о которой мы говорили в самом начале - о христианской любви, любви жертвенной, о любви - уподоблении Богу! Именно этим, главным образом, характеризуется эпоха Возрождения, эпоха романтизма, когда посредством популярной литературы, театра (на тот момент чрезвычайно модного), разного рода светских мероприятий (балов, приемов) романтическая любовь культивировалась, как нечто абсолютное, самодостаточное и самоценное. Такая гиперболизация чувственной, человеческой любви с ее интригами, иллюзиями, страданиями, экспериментами, «треугольниками» привела к выхолащиванию духовного и нравственного содержания этого великого чувства. Любовь превращается в игру, в увлечение, в приключение, а иногда в психологическую патологию - в болезнь. Недаром Федор Михайлович Достоевский не без иронии замечал: «Влюбиться - не значит любить... Влюбиться можно и ненавидя». Вторая половина XX века - начало XXI века ознаменовала себя еще большей деградацией: на сегодняшний день под любовью между мужчиной и женщиной понимается иной раз чистая физиология, чисто животное сожительство, пошлое, утилитарное отношение к человеческой личности. Христианская вера уводит человека от утилитарного отношения к своему ближнему (когда человек оценивает иного исходя из того - как можно его использовать), а ведет его к жертвенному отношению. Подлинная любовь - это в том числе и способность терпеть отсутствие ее у других.

Чтобы разобрать эту проблему глубже, следует вспомнить, что если разум человека по своей природе бесстрастен, то сердце преимущественно является носителем страстей (не обязательно «страстей» в смысле греховных проявлений, но и чувств, эмоций). А поскольку романтическая любовь (или влюбленность) - это сфера именно сердца (или души), соответственно это богоданное чувство единства мужчины и женщины в особой степени подвержено разного рода искажениям, извращениям. Кстати в Библии уже описаны разного рода модули этого чувства: так, на примере Захарии и Елисаветы показана любовь самоотверженная. Но отношения Самсона и Далилы - любовь коварная, любовь-манипуляция, отношения Давида и Вирсавии - любовь порочная и греховная, любовь-болезнь. Последнее (любовь-болезнь) в наши дни широко распространена: многие наши современники глубоко несчастны, будучи неспособны устроить свою личную жизнь или хотя бы заиметь хоть сколько-нибудь продолжительные отношения. И это при том, что они бесконечно «до безумия» влюбляются, но их состояние очень напоминает болезнь.

Православному человеку известно название этой болезни - непомерная гордыня и, как ее следствие, - гиперболизированный эгоцентризм. Митрополит Антоний Сурожский говорил: «Любовь только тогда может давать, когда она забывает о себе». А вот что пишет по этому поводу православный психолог, доктор психологических наук Тамара Александровна Флоренская: «Пока человек ждет любви и внимания от других, живет этим, он никогда не удовлетворится, будет требовать все большего, и все ему будет мало. В конце концов, он окажется у разбитого корыта, как та старуха, которая захотела, чтоб служила ей рыбка золотая. Такой человек всегда внутренне несвободен, зависим от того, как к нему относятся. Этот свой источник любви и добра нужно открыть в себе самом. И открытие должно совершиться не в уме, а в сердце человека, не теоретически, а внутренним опытом». Один американский психолог Леланд Фостер Вуд как-то сказал: «Удачливый брак - это нечто гораздо большее, чем умение найти подходящего человека; это и способность самому быть таким человеком». И вот это очень важный момент - любить, а не ждать любви и всегда помнить - не я терплю, меня терпят!

О платоновском мифе

В наши дни бытует представление о том, что настоящую семью получится создать только со своей единственной и уникальной «второй половинкой». Иной раз некоторые романтичные мечтатели всю жизнь ищут эту вторую половинку, терпя неудачу за неудачей. Насколько такое представление о семье, как союзе мужчины и женщины соответствует христианским воззрениям? В данном случае мы имеем дело со стихийно цитируемым платоновским мифом об андрогинах. Согласно ему некие мифические перволюди, соединявшие в себе мужское и женское начала, возгордились своей силой и красотой и попытались напасть на богов. Те же в ответ произвели разделение в каждом из андрогинов на мужскую и женскую персону и рассеяли их по миру. И с тех пор люди обречены на поиски своей половины. Эта легенда, безусловно, красивая, романтическая, а самое главное - она отражает тот факт, что поиск спутника жизни действительно присутствует и порой этот поиск сопряжен скорее с разочарованиями, чем с удовлетворением. Однако, конечно, идея Платона не соответствует библейской картине устроения мира, в Священном Писании подобных идей мы не встречаем. Но все же надо отметить, что древнегреческий философ, хотя и был лишен Откровения, однако прочувствовал очень верные моменты. В частности, в его мифе мы слышим некий отголосок библейской истории первородного греха. И, наконец, правда Платона в том, что, действительно, существует фактор психологической совместимости. Перед тем, как двух космонавтов отправить в совместный полет соответствующие специалисты очень тщательно проверяют - насколько эти два человека способны бесконфликтно сосуществовать в рабочем пространстве. Подобные проверки проходят представители и других ответственных и опасных профессий.

И, действительно, если мы посмотрим на себя, на свою жизнь, то наверняка заметим, что есть люди (и прекрасные, казалось бы), которые остаются для нас просто знакомыми, а есть те, которые становятся друзьями. Это не объяснить исключительно факторами нравственного или рационального выбора! Бывает так, что красавец-студент вдруг выбирает в качестве своей невесты не мисс-университет, а какую-нибудь неприметную девчонку! «И что он в ней нашел?» - ворчат недовольные однокурсницы. А ему все ясно: «Нет никого прекраснее Матильды моей». Все мы знаем, что существуют люди нам симпатичные и не симпатичные (речь идет, в том числе, и о психологическом факторе). И это вне нравственных или эстетических категорий, это - нечто внутреннее. Разумеется, с точки зрения христианской нравственности и к первым и ко вторым мы должны относиться с любовью, т. е. быть преисполнены благожелания к ним. Но наличие симпатии, аспекты психологической совместимости - это факт. Именно этим, кстати, объяснятся тот момент, что Бесстрастный Бог - Иисус Христос имел любимого ученика Иоанна Богослова. Мы часто забываем, что Христос не только Совершенный Бог, но и Совершенный Человек. И, возможно, что Его человеческой природе в психологическом отношении был ближе именно апостол Иоанн, как ученик, последователь, друг. И в нашей жизни мы наблюдаем то же самое. Поэтому конечно, Господь для Паши С. не творит специально Машу Н., подразумевая, что сии два индивидуума могут создать семью только в случае уникальной встречи друг с другом и не с кем иным. Конечно, таких «назначений» Господь не делает, хотя Своим промыслом и направляет человека в правильную сторону. И решение, как и с кем создать семью - это решение в первую очередь самого человека, а не каких-то (пусть и Божественных) мистических перипетий. Конечно, семья не может быть создана людьми, которые не испытывают обоюдной симпатии или постоянно ругаются и спорят друг с другом. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся, т. е. создают семьи с теми, к кому, во-первых испытывают симпатию и, во-вторых, с теми, с кем чувствуют психологический комфорт - с кем легко говорить и легко молчать. Это сложно объяснить словами, но это всегда чувствуется.

О «самом низшем»

В наши дни стихийно распространено языческое мнение о том, что исцеления заслуживает только маленькая «аристократическая» частичка человека («душа» или «дух»), все же остальное выбрасывается на «свалку» (в I-III вв. эту идею широко декларировали т. н. гностические секты). Христос же исцелил всего человека, не только душу, ум или совесть, а всего человека, в том числе и телесность. Даже то, что в светском обществе называли «самым низшим» - человеческую плоть - Христос вводит в Царствие Божие. Во Христе происходит преображение и духа и плоти, в отличие от плотоненавистнических, космоненавистнических гностических идей.

В этом отношении имеется потребность сказать слово об интимных отношениях. В Церкви (по причине, возможно, и невостребованности) не существует единого выверенного мнения касательно этого вопроса во всех его аспектах. Многочисленные церковные писатели современности высказывают различные суждения по этому вопросу. В частности, можно прочитать, что для христианина секс вообще неприемлем, что это принадлежность нашей греховной сущности, и супружеские обязанности существуют исключительно для деторождения и что такие желания (в лоне супружеской жизни) следует, по-возможности, подавлять. Однако, Священное Писание не дает никаких оснований полагать, что сами по себе интимные отношения есть нечто грязное или нечистое. Апостол Павел говорит: «Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит. 1, 15). 51-е Апостольское правило гласит: «Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из священного чина, удаляется от брака и мяса и вина, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что все добро зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил вместе и таким образом клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен от священного чина, и отвержен от церкви. Так же и мирянин». Так же и правила 1, 4, 13 Гангрского Собора (IV в.) предполагают строгие прещения по отношению к тем, кто гнушается браком, то есть отказывается от брачной жизни не ради подвига, а потому, что считает брак (в частности и в аспекте интимных отношений) недостойным христианина.

Нигде в Священном Писании мы не можем прочитать каких бы то ни было суждений, из которых следовало бы, что Церковь в интимных отношениях видит что-то грязное, нехорошее, нечистое. В этих отношениях может происходить разное: и удовлетворение похоти и проявления любви. Интимная близость мужа и жены является частью сотворенной Богом человеческой природы, замыслом Божиим о человеческой жизни. Именно поэтому такое общение не может осуществляться случайно, с кем угодно, ради собственного удовольствия или страсти, но всегда должно быть связано с полной отдачей себя и полной верностью другому, только тогда оно становится источником духовного удовлетворения и радости для любящих. И, вместе с тем, не стоит сводить эти отношения исключительно к цели деторождения, ибо в таком случае человек становится подобным животному, ибо у них все точно так, а вот любовь есть только у людей. Полагаю, что супругов влечет друг к другу все-таки не желание, чтобы в результате этого влечения появились дети, а именно любовь и стремление быть совершенно едиными друг с другом. Но при этом, конечно же, высшим даром любви становится и радость деторождения. Именно любовь освящает интимные отношения, именно она позволяет человеку оставаться целомудренным. Святитель Иоанн Златоуст прямо пишет, что «разврат происходит не от чего иного, как от недостатка любви». Борьба за целомудрие - самая тяжелая борьба. Церковь устами святых отцов и даже устами Священного Писания пользуется этими отношениями как неким образом для изображения более возвышенной любви, любви между человеком и Богом. Одна из самых прекрасных и удивительных книг Библии - это Песнь Песней.

Известный педагог протопресвитер Василий Зеньковский оставил нам такие слова: «Тонкость и чистота взаимной любви не только не стоят вне телесного сближения, но наоборот, им питаются и нет ничего добрее той глубокой нежности, которая расцветает лишь в браке и смысл которой заключается в живом чувстве взаимного восполнения друг друга. Исчезает чувство своего "я" как отдельного человека... и муж, и жена чувствуют себя лишь частью какого-то общего целого - один без другого не хочет ничего переживать, хочется все вместе видеть, все вместе делать, быть во всем всегда вместе».

Зачем нужна гражданская регистрация, если можно засвидетельствовать свои отношения перед Богом?

И, действительно, многих молодых людей несколько смущает тот факт, что Таинство Венчания в Церкви может произойти только в случае наличия документа, подтверждающего гражданскую регистрацию семейного союза. Спрашивается, неужели Богу нужны какие-то штампы? И если мы даем обет верности друг другу перед Богом, то на что нам какие-то печати? На самом деле этот вопрос не такой сложный, как кажется. Просто нужно понять одну простую вещь. Человек в этом мире ответственен не только перед Богом, но и перед окружающими его людьми и первое невозможно без второго. Семья состоит минимум из двух персон, а в перспективе состав семьи может увеличиться и до трех, четырех, пяти, шести, семи и т. д. человек. И в данном случае семья - эта часть общества и общество должно знать, что это его часть, что это именно семья (в смысле «мама-папа-я»). Ведь общество предоставляет семье определенный статус, определенные гарантии (в аспектах распоряжения и наследования имущества, образование, медицинское обслуживание детей, материнский капитал), а, соответственно, данные люди должны засвидетельствовать перед обществом: «Да, мы хотим быть семьей». В случае, если эти два человека утверждают, что не чувствуют своей взаимосвязи с обществом и отрицают вышеназванные обоюдные обязательства (по типу: «да нам плевать»), то в таком случае они должны полностью и бескомпромиссно отказаться от всех видов общественных связей и социальных услуг (грубо говоря - уйти отшельниками в глухие леса). Но они же этого не делают. А значит, в самой основе их позиции лежит лукавство. Будучи неспособны ответствовать перед людьми, лукаво относясь к общественным обязательствам, смогут ли эти люди ответствовать перед Богом? Очевидно, что нет. Во что же тогда превращается для них Таинство Венчания? В театральную постановку? До 1917 г. именно Церковь юридически регистрировала брак (браки инославных и иноверных регистрировали их религиозные общины), но в советскую эпоху эту обязанность выполняли Органы записи актов гражданского состояния (ЗАГСы). И Церковь не противопоставляет Себя государственному устройству и, соответственно, церковное венчание браку государственному, и первое является закреплением второго, его венцом. Если же «домостроители» не способны возвести фундамент, то не рано ли им возводить купол?

Говоря о семье, хотелось бы закончить вот на чем. Церковь в своей литургической традиции совсем не говорит, что семья - это легко. Скорее наоборот. Таинство, в котором Господь благословляет мужчину и женщину называется «Венчание». Слово «венчание» и «венец» - однокоренные. О каких венцах идет речь? О венцах мученических. Когда священник во время Таинства Венчания второй раз обводит молодоженов вокруг аналоя, то возглашает: «Святые мученики!» А в одной из молитв священник, обращаясь к Господу, просит Его сохранить супругов, как «Ноя в Ковчеге,.. как Иону в чреве кита,.. как трех отроков в огне послав им росу с неба» и т. д. Требования в отношении семейных обязательств (в частности, запрещающие разводиться) Самого Иисуса Христа показались апостолам настолько строгими, что некоторые из них в сердцах воскликнули: «если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться». И, тем не менее, христианский опыт свидетельствует, что настоящую радость человеку дает не то, что просто, а то, что сложно! Известный французский католический писатель Франсуа Мориак как то заметил: «Супружеская любовь, которая проходит через тысячу случайностей, самое прекрасное чудо, хотя и самое обыденное». Да, семья - это сложно, да это путь, состоящий из испытаний и даже соблазнов, но своим венцом этот путь имеет неописуемую благодать. И все мы это знаем, вспоминая еще те, крепкие, настоящие семьи наших предков, которые преодолевали все трудности и препятствия и являли собой образец по-настоящему любящих, счастливых людей.

Катафатическое богословие (от греч. καταφατικός, «утверждающий») - совокупность теологических принципов, постулирующих познание Бога через понимание того, чем, или вернее, кем Он является .

Заповедью всех заповедей, учил Христос, является любовь к Богу всем сердцем, всей душой и всеми силами, и любовь к ближнему, имеющая своим источником любовь к Богу. Учение Христа было путем к любви, Его жизнь – примером любви, Его смерть – откровением новой, жертвенной любви, Его Воскресение – залогом того, что любовь в христианской общине имеет источник неиссякающий.

Человек создан по образу Божьему и должен уподобляться свойствам своего Создателя. Именно поэтому человеку заповедана любовь к Богу и созданному по образу Божьему ближнему. Заповеди любви названы Спасителем наибольшими заповедями: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (). Любовь к Богу и ближнему в христианстве достигается через соединение с Богом. Она названа плодом действия Самого Бога в человеке: «Бог есть Любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (). Любовь – плод действия Святого Духа в человеческом сердце. Поскольку любовь предполагает живое соединение человека и Бога, то она ведет к Богопознанию и называется богословской добродетелью.

Любовь – основание христианской жизни. Без нее христианский подвиг и все добродетели лишаются смысла: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» ().

Основные признаки христианской любви определены апостолом: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» ().

Четыре глагола существует в греческом языке для запечатления в слове различных сторон чувства любви: Στοργη (сторги), έ̉ρος (эрос) , φιλία (фили́я) , αγάπη (агапи) .
Филия (φιλία) - любовь дружеская, эрос (ἔρως) - любовь-стремление (обычно понимаемая лишь как чувственная любовь); сторги (στοργή) -любовь в пределах семьи, рода, друзей, близких; агапи (ἀγάπη) - любовь духовная, любовь-уважение, доброе отношение (именно это слово было избрано Спасителем, чтобы наполнить его новым смыслом любви духовной).

Подразумевает ли Божественная любовь всепрощение?

Как Беспредельный, Бог обладает полнотой безграничных совершенств (см. подробнее: ). В этом смысле Он именуется Всесовершенным. Любовь есть одно из принадлежащих Ему совершенств, одно из Божественных свойств ().

Безграничная любовь Божия изливается на всё Его творение, в том числе на людей. Как в отношении мира, так и в отношении человека это свойство проявляется в ниспослании благ, обнаруживаясь во всех делах Его . Особым образом Божественная любовь проявилась в деле человека ().

Однако, чтобы жить в Царстве Небесном, человек должен быть к этому внутренне готов. Готовность же подразумевает не что иное как особое состояние духа, желание жить в любви с Богом и , нежелание жить во .

Если же какой-либо грешник не хочет освобождаться от грехов, и пороков, не стремится жить праведной жизнью, не слушает Бога, враждует против ближних, то что ему делать в Царстве святых? Ведь жизнь в этом Царстве подразумевает совершенно обратное.

Определение беззаконников на вечное пребывание в аду не будет внешне (юридически) наложенным наказанием, но будет полностью соответствовать их внутреннему нравственному состоянию и настрою.

В этом также проявятся Божьи благость, любовь, милосердие. Как это ни покажется странным, но по соображению отцов, хотя в аду нераскаянным грешникам придётся страдать, окажись они не в аду, а в Раю, их страдания были бы куда более мучительными.

Евангелие по Матфею ():
43 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.
44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
46 Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?
47 И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?
48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.

Любить любящих нас мы все умеем, благотворить тем, от кого мы ожидаем ответной любви и благих дел, мы тоже умеем. Это умеют все, и не Христовы ученики. То, что отличает Христова ученика от язычника, от человека, чуждого Евангелию, – это способность любить, не ожидая взаимности, благотворить, не ожидая себе ничего в ответ, любить не только любящих, но и врагов, т.е. тех, кто нас ненавидит, кто творит нам зло, кто желает зла. Это самая низшая грань христианской любви: кто любит меньше, тот еще по-евангельски не научился любить. И это слово Христово неумолимо.

А теперь обратимся к себе: как мы умеем любить тех, которые нас любят? Все забывающей, щедрой, радующей, освобождающей их любовью, или наоборот – любовью, которая накладывает на них цепь, удручает их жизнь, суживает все их существование и бытие, любовью себялюбивой, хищной? Чаще всего мы любим тех, кто нас любит и о ком мы готовы сказать «этого человека я люблю»; любим, подчеркивая, что я люблю и он — предмет моей любви. Но как редко бывает, что наша любовь такова, что любимый нами является предметом нашего служения и благоговения, как редко бывает, что наша любовь для него бывает свободой, расширением сердца, простором, и радостью, и становлением…

Это все еще не евангельская любовь. Только когда любовь настолько глубока, огненна, светла, полна такой радости и простора, что может включить и ненавидящих нас – активно, деятельно, зло нас ненавидящих, – тогда наша любовь становится Христовой, Христос пришел в мир грешных спасти, т.е. именно тех, кто если не словом, то жизнью отвернулся от Бога и возненавидел Его. И Он продолжал любить их, когда на проповедь Его они ответили насмешкой и злобой. Он продолжал их любить в саду Гефсиманском, в эту страшную ночь искупления, когда Он стоял перед смертью Своей, которую принимал именно ради этих ненавидящих Его людей. И Он не поколебался в любви, когда, умирая на кресте, окруженный злобой и насмешками, оставленный, молился Отцу: «Прости им, они не знают, что творят!» Это не только любовь Христова, Его собственная любовь; это любовь, которую Он нам заповедал, иначе сказать, по наследству оставил: умереть ради того, чтобы другие поверили и в эту любовь, и в ее непобедимую силу.

Вот перед чем мы стоим: не слушатели, а творцы закона унаследует жизнь вечную. Каждый из нас должен стать перед этой заповедью Христовой, должен произнести суд над каждой своей дружбой, над каждой своей любовью, над каждой своей враждой, над каждой своей отчужденностью, произнести суд евангельский и, себя осудив, разобравшись в себе, должен приступить к тому, чтобы жить евангельски, а не лжесвидетельствовать жизнью на Христа.

Вот перед чем мы стоим и перед чем мы станем когда-нибудь, когда встанем перед лицом Господним и увидим, какой любовью Он нас возлюбил и чем мы Ему ответили, какой любовью Он любил и как мы дорогих Ему, любимых, родных отстраняли и втаптывали в землю. Тогда будет поздно любить, а теперь перед нами вся жизнь, потому что одного мгновения достаточно, чтобы эта жизнь стала Христовой. Но для этого надо произнести суд над собой и положить начало неумолимой жестокости к себе и бесконечного милосердия к другим. Аминь.

1. СПРАВЕДЛИВОСТЬ без Любви делает человека ЖЕСТОКИМ.
2. ПРАВДА без Любви делает человека КРИТИКАНОМ.
3. ВОСПИТАНИЕ без Любви делает человека ДВУЛИКИМ.
4. УМ без Любви делает человека ХИТРЫМ.
5. ПРИВЕТЛИВОСТЬ без Любви делает человека ЛИЦЕМЕРНЫМ.
6. КОМПЕТЕНТНОСТЬ без Любви делает человека НЕУСТУПЧИВЫМ.
7. ВЛАСТЬ без Любви делает человека НАСИЛЬНИКОМ.
8. ЧЕСТЬ без Любви делает человека ВЫСОКОМЕРНЫМ.
9. БОГАТСТВО без Любви делает человека ЖАДНЫМ.
10. ВЕРА без Любви делает человека ФАНАТИКОМ.
11. ОБЯЗАННОСТЬ без Любви делает человека РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫМ
12. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ без Любви делает человека БЕСЦЕРЕМОННЫМ