Значение слова предикативность в лингвистическом энциклопедическом словаре. Предикативность - русский язык

Предикативность есть основное свойство предложения как коммуникативной единицы, отличающее его от таких некоммуникативных единиц как словосочетание и сочетания слов.

В современной грамматике существует два понимания предикативности.

Первое понимание предикативности рассматривает еекак отнесение содержания предложения к реальной действительности. То есть отношение высказывания к действительности. Таким образом, предикативность в первом понимании связана с модальностью. Эта трактовка предикативности изложена в работах В.В. Виноградова и Н.Ю. Шведовой.

Второе понимание предикативности рассматривает предикативность как специфические отношения между компонентами предложения.

1 . Первое понимание предикативности, как уже было сказано, связано с модальностью.

Различаются два вида модальности: объективная и субъективная.

Объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности.

Это - реальность или нереальность (реальная и ирреальная модальности). То, о чем сообщается, мыслится либо как реальное (в настоящем, прошедшем или будущем времени), либо как ирреальное (возможное, желаемое, должное, требуемое).

Субъективная мод альность выражает отношение говорящего к сообщаемому (уверенность или неуверенность, согласие или несогласие, экспрессивная оценка).

Предложения с реальной модальностью:

Сегодня дурной день. Кузнечиков хор спит. (М.) Я продолжаю жизнь твою, мой праведник отважный (3.) (настоящее время). Вчера еще в глаза глядел. (Ц.) Вечор, ты помнишь, вьюга злилась (77.) (прошедшее время). Сюда и осень поутру свой одинокий путь направит, (Б.) Я буду жить дыша и большевея (будущее время). (М.)

Предложения с ирреальной модальностью: На вершок бы мне синего моря, на игольное только ушко; Я б хотел забыться и заснуть. (Желаемое). (Л.)

Седлайте мне коня гнедого, дарите новое седло; Молчите, проклятые струны. (Требуемое).

Предложения с субъективной модальностью: Быть может прежде губ уже родился шепот и в бездревесности кружилися листы и те, кому мы посвящаем опыт, до опыта приобрели черты (М.); Ужель та самая Татьяна! (П.) (Неуверенность)

Как хороши, как свежи были розы! (Т.) (Экспрессия) Это была любовь, и какая любовь!Я решительно вас не понимаю! (Усиление)

2. Второе понимание предикативности опирается на отношения внутри самого предложения между его частями.

Предложение расчленяется на определяемое и определяющее, на уже известное и новое, о чем сообщается в предложении и ради чего оно возникает как единица коммуни­кации.

Например: дедушка - пенсионер. Дедушка - определяемое, пенсионер - определяющее. Таня едет в Германию. Первая часть предложения Таня нам, предположим, известна (иначе зачем говорить о ней?). Но предложение сказано, чтобы сообщить что-то новое и этим новым является его вторая часть - едет в Германию.

Предложение так или иначе представляет собой две части, которые как-то связаны.

Логический аспект синтаксиса называет эти части субъект и предикат;

Коммуникативный аспект называет их - тема я рема;

Грамматический - подлежащее исказуемое.

Грамматические средства выражения предикативности:

При любом понимании предикативности она базируется на сказуемом, так как наклонение и время выражают только глаголы и глагольные связки. Иногда предикативность называют сказуемостью.

Тема 4. Предложение как основная единица синтаксиса

Признаки предложения

Предложение является основной единицей синтаксиса. Это единица многофункциональная, многоаспектная, обладающая большим числом разнообразных признаков, чем объясняется объективная трудность определения предложения как синтаксической единицы.

Ученые, стоящие на различных научных позициях, считают основными разные признаки предложения. Однако есть несколько признаков, которые относят к числу основных большинство лингвистов.

1. Предложение является коммуникативной единицей, т.е. служит для сообщения и общения. Оно может быть самостоятельным высказыванием.

2. Предложение имеет вещественное значение: оно отражает фрагмент внеязыковой действительности как отдельное событие (ситуацию, факт, положение дел).

3. Событие, о котором сообщается в предложении, говорящий обязательно соотносит с действительностью. Это значит, что говорящий представляет событие как реальное или как потенциально возможное, нереальное, как достоверное или вероятное и т.п.. Ср.: 1) Мы опаздываем – констатация реальной ситуации; 2) Наверное, мы опаздываем – та же ситуация грамматически оформлена как возможная, предполагаемая. Реальное событие говорящий относит к какому-то времени: Вчера шел снег . – Сегодня с утра идет снег . – Завтра будет идти снег. Эта отнесенность содержания предложения к действительности есть его грамматическое значение, называемое предикативностью. Наличие предикативности – важнейшее отличие предложения от словосочетания.

4. Обязательный признак предложения – интонационная оформленность и интонационная законченность. Именно интонация может превратить словосочетание и даже словоформу в предложение. См., например номинативные предложения: Мелколесье. Степь и дали. Свет луны во все концы (Есенин).

5. Каждое предложение характеризуется семантической самодостаточностью, относительной смысловой законченностью (подчеркнем: именно относительной, так как нередко для выражения законченной мысли необходимо несколько связанных друг с другом предложений).

6. Предложение характеризуется грамматической организованностью, которая проявляется, во-первых, в наличии между словами грамматических связей, не выходящих за границы данного предложения, и, во-вторых, в установлении определенной иерархии между словами.

Таким образом, как синтаксическая единица предложение (простое и сложное) характеризуется комплексом семантических, структурных, коммуникативных признаков. Но, как указывается в учебнике под ред. С.В. Вяткиной, «конституирующими признаками предложения следует признать предикативность и интонационную оформленность».

В качестве рабочего примем следующее определение: предложение – минимальная коммуникативная синтаксическая единица, выражающая сообщение о событии или отношениях между событиями и обладающая предикативным значением, интонационной, структурной и относительной семантической завершенностью.

Предикативность является грамматическим значением предложения.

Предикативность – это грамматическая категория, которая устанавливает общую отнесенность содержания предложения к действительности. Это категория общая. Ее составляющими, т.е. частными категориями, являются категории модальности, синтаксического времени (темпоральности) и синтаксического лица (персональности).

Различают модальность объективную и субъективную.

Объективная модальность – объективное отношение содержания предложения к реальности, его соответствие или несоответствие реальности.

Предложение имеет значение реальной объективной модальности, если обозначаемая им ситуация соответствует реальности, т.е. она действительно существует, существовала или будет существовать: В большом городе пешеходы ведут мученическую жизнь (И.Ильф, Е.Петров); Пролетка въехала на дамбу. Темнота стала гуще (Паустовский). Следовательно, предложения со значением реальной модальности обладают категорией синтаксического времени.

Предложение имеет значение ирреальной объективной модальности, если его содержание представлено как возможное, желательное, требуемое, предположительное, необходимое: Придите вновь, года моей весны! (Пушкин); За вечер тот я б не взял вечность (Лермонтов); Хоть бы кто-нибудь надо мной сжалился (Тургенев). Для подобных предложений характерна временная неопределенность.

Средства выражения объективной модальности:

– формы наклонения глаголов (вспомните, что изъявительное наклонение противопоставляется повелительному и сослагательному как реальное – ирреальным);

– частицы бы , пусть , пускай , да , давай(те) , вот бы , чтобы и т.п.;

– интонация.

Рассмотрим несколько примеров:

Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть! (Лермонтов) – значение объективной модальности (в первом предложении реальной, во втором – ирреальной, желательности) выражено формами наклонения (изъявительного и сослагательного соответственно);

Молчать, бездельник! (Тургенев) – ирреальная объективная модальность (действие представлено говорящим как требуемое) выражена интонацией;

Чтоб через десять минут поспеть, слышишь! (Куприн) – та же модальность выражена частицей (не союзом!) чтобы и интонацией.

Субъективная модальность – выражение отношения говорящего к сообщаемому, его оценка сообщаемого. Возможность такой оценки, а следовательно, и субъективно-модального значения объясняется тем, что к одному и тому же факту (ситуации, положению дел) в принципе возможно разное отношение и что говорящий может посчитать нужным выразить это отношение. См. разную оценку одного события в предложениях: Конечно, отец уже вернулся. – Вероятно, отец уже вернулся. – Вряд ли отец уже вернулся. – Отец как будто уже вернулся. – Так тебе отец и вернулся! – Вернуться-то отец вернулся…

Субъективно-модальные значения весьма разнообразны. Они передаются:

– различными лексико-грамматическими средствами, самыми типичными из которых являются модальные слова и частицы: Вам, должно быть , очень не хотелось ко мне ехать (Тургенев); Теперь небось Андрей крепко спит под телегою (Бунин); Город точно вымер (Куприн);

– конструктивными особенностями предложения, к которым относятся использование синтаксических фразеологизмов (Ай да молодец! , И надо же было проболтаться! ), словопорядок (Выслушает он тебя, как же! , Мало я с ним возилась! (в смысле ‘много возилась’), Охота ему ехать в такую даль! ), сочетание словоформ, повторение слов (Говорили мы говорили – да все без толку ) и др.;

– интонацией.

Обратите внимание: объективно-модальным значением обладает каждое предложение, а субъективно-модальным – не каждое, поскольку говорящий может не выражать своего отношения к сообща­е­мому.

Иногда выделяют еще предикатную модальность, которая выражается словами с модальным значением, входящими в состав сказуемого (хотеть , уметь , должен , рад , нельзя , следует и т.п.): Уже которую неделю никак согреться он не мог (Симонов); Мне нужно на кого-нибудь молиться (Окуджава). Однако эта точка зрения общепринятой не является. Мы будем рассматривать 2 выше охарактеризованных аспекта модальности предложения.

Данная категория включает 3 частных значения времени. Синтаксическое настоящее время обозначает: то, о чем говорится в предложении, происходит в момент речи или постоянно (Поют птицы ; Волга начинается на Валдайской возвышенности ). Синтаксическое прошедшее указывает: то, о чем сообщается, происходило до момента речи (Пели птицы ), а синтаксическое будущее – что оно будет происходить после момента речи (Будут петь птицы ).

Значение синтаксического времени выражается разными средствами: 1) глагольными формами изъявительного наклонения; 2) лексическими средствами; 3) специальными грамматическими кон­ст­рукциями. См.:

1) На крыльце стояла женская фигура (Куприн), Рядом с рыбаком на берегу сидит мальчик и читает книгу (Паустовский) – синтаксическое прошедшее время в первом примере и настоящее во втором выражены формами глагола; синтаксическое время предложения совпадает с морфологическим временем употребленных в нем глагольных форм;

2) Высок и внятен колокольный зов (Блок) – настоящее синтаксическое время выражено нулевой формой глагола-связки;

3) Завтра выступаем (Куприн) – синтаксическое будущее выражено наречием завтра (оно вступает в противоречие с морфологическим настоящим временем глагольной формы).

3. Категория синтаксического лица (персональности) обозначает отношение высказывания к его субъекту, устанавливаемое говорящим. 1-е и 2-е синтаксическое лицо показывают соответственно, что действующим лицом в передаваемой ситуации является сам говорящий или его собеседник (собеседники). 3-е синтаксическое лицо предложение имеет, если субъектом является кто-то (что-то), кто (что) не участвует в диалоге.

Средствами выражения категории синтаксического лица являются формы глагола, личные местоимения, структурные особенности предложения (в частности, существительные в роли подлежащего). Приведем примеры.

В последние годы в нашей науке оживился интерес к проблеме разграничения логических и грамматических категорий и, в частности, к проблеме разграничения предложения и суждения . Инициатива в исследовании этой проблемы принадлежит, как и следовало ожидать, логикам. Что касается грамматистов, то они относятся к этой проблеме, в сущности, довольно пассивно. С одной стороны, едва ли сейчас найдется у нас такой грамматист, который решился бы открыто признать, что он не видит никакого различия между предложением и суждением. Но с другой стороны, едва ли сейчас найдется у нас и такой грамматист, который в своих высказываниях о предложении и его главных членах фактически в какой-то мере не отождествлял бы предложения и суждения.

На путь отождествления предложения и суждения толкает грамматиста прежде всего, конечно же, то, что между предложением и суждением, или вернее между наиболее изученным типом предложения и суждением, действительно есть соотносительность и что такую соотносительность легко принять за тожество предложения и суждения вообще. На путь отождествления предложения и суждения толкает грамматиста также и то, что такое отождествление избавляет его от огромных теоретических трудностей. Ведь если предложение - это то же самое, что суждение, то тем самым сложнейшая проблема соотношения языка и мышления, грамматики и логики будто бы и разрешена.

Наиболее явная форма отождествления предложения и суждения - это утверждение, что всякое предложение выражает суждение, утверждение, которое, конечно, отнюдь не вытекает из того очевидного факта, что всякое суждение выражется предложением. В самом деле, если всякое предложение выражает суждение, то тогда суждение и предложение это, очевидно, то же самое, но только рассматриваемое с разных точек зрения, - с точки зрения логики и с точки зрения грамматики, и лингвистам больше нечего ломать голову над тем, как следует определять предложение: его, очевидно, следует определить тогда просто как "непосредственную действительность суждения" или "суждение, рассматриваемое с точки зрения его выражения", или как-нибудь в этом роде. Когда же логики говорят, что единственные предложения, которые не выражают суждения, - это предложения вопросительные и побудительные , - то это немногим меняет положение, так как за вычетом вопросительных и побудительных предложений остальные остаются все же лишь "непосредственной действительностью суждения". Спор между логиками о том, выражает ли вопрос и побуждение суждения, интересует грамматиста в сущности не более, чем спор о том, сколько чертей может поместиться на острие иглы. Основной для грамматиста вопрос - вопрос о том, чем всякое предложение отличается от всякого суждения - этим спором не затрагивается.

Более замаскированной формой отождествления предложения и суждения является приписывание предложению смысловой структуры суждения, т.е. утверждение, что содержание всякого предложения расчленяется на то, о чем в нем предицируется (или говорится, сообщается), и то, что в нем предицируется, т.е. на субъект и предикат или на какие-то два другие аналогичные, хотя иначе названные "члена" или "компонента", или "элемента", или "представления" (т.е. субъект и предикат, но прикрытые при помощи тех или иных терминологических ухищрений). К такому приравниванию смысловой структуры предложения к структуре суждения, как известно, сводится в конечном счете и шахматовская теория "коммуникации", т.е. сочетания "двух представлений, приведенных движением воли в предикативную... связь" , как основу всякого предложения. возможны разные варианты этой теории. Так, вариант этой теории мы находим, например, в книге В.Г. Адмони, в которой говорится: "Всякое сообщение, всякий акт мысли обязательно предполагает активное, динамическое соединение, связывание двух компонентов - того, о чем сообщается в сообщении и что определяется в мысли, с тем, что сообщается о первом компоненте в сообщении и чем определяется первый член мысли. Задача сообщения и акта мысли - именно связать эти два компонента, связать живой и активной связью, являющейся отражением их связи в объективной действительности, динамически воссоздаваемой в процессе общения и мысли. Естественно, что это важнейшее свойства сообщения и акта мысли находит свое выражение и в предложении, в его активном и динамическом характере, также заключающемся в том, что в предложении непосредственно, как бы здесь же, утверждается связь двух компонентов, независимо от того, утверждается ли наличие или отсутствие этой связи" . Не представляет большого труда узнать субъект и предикат суждения в двух "компонентах" предложения, о которых здесь говорится.

По-видимому, скрытой формой отождествления предложения и суждения может быть и признание того, что всякому предложению свойственна "предикативность" или что "предикативность" и есть то, что делает предложение предложением. Так, в цитированной книге В.Г. Адмони, непосредственно после приведенного выше, говорится следующее: "Такое активное, динамическое утверждение, происходящее в момент построения предложения или его воспроизведения и являющееся обязательным условием всякого предложения, и есть содержание той важнейшей синтаксической категории, которая обычно носит наименование "предикатиыного отношения" или просто "предикативности" . Таким образом, "предикативностью" здесь называется та расчлененность на два компонента, т.е. субъект и предикат суждения, которая якобы обязательна для каждого предложения.

Такое понимание роли "предикативного отношения" близко к шахматовскому пониманию этого отношения. Но для А.А. Шахматова "предикативное отношение" (слова "предикативность" А.А. Шахматов, насколько мне известно, не употребляет) - это, с одной стороны, отношение, в котором стоят друг к другу члены коммуникации , т.е. замаскированные субъект и предикат суждения, а с другой стороны, отношение, в котором стоят друг к другу подлежащее и сказуемое , т.е. языковые выражения субъекта и предиката суждения. Таким образом, по А.А. Шахматову, "предикативное отношение" - это то, что лежит в основе всякого предложения (поскольку в основе всякого предложения лежит коммуникация), и то, что возможно только в двусоставном предложении (поскольку только в нем есть подлежащее и сказуемое). По-видимому, это противоречие и было зародыщем того раздвоения термина "предикативность", о котором будет речь ниже.

К шахматовскому пониманию "предикативного отношения" близко и то, что А.М. Пешковский называет "сказуемостью" (слова "предикативность" А.М. Пешковский не употребляет, хотя "предикативный" и "сказуемостный" для него совершенно то же самое, и поэтому в принципе "предикативность" и "сказуемость" тоже должны были бы значить для него то же самое). Однако, как известно, для А.М. Пешковского "сказуемость" - это не только то, что делает сказуемое сказуемым, но и то, что делает предложение предложением, поскольку для него сказуемое - это и есть то, что делает предложение предложением, т.е. поскольку для него нет предложения без сказуемого. Расширяя так понятие сказуемого и в то же время отождествляя его с предикатом (он так прямо и говорит: "сказуемое иначе называется предикат.., а самый процесс выражения мысли посредством "сказуемостных" слов и форм - предицированием, или предикацией" ). А.М. Пешковский тем самым, конечно, отождествляет предложение и суждение. Правда, приписывая в то же время сказуемому известную морфологическую природу, т.е. утверждая, что есть особые слова или формы, которым свойственно быть сказуемыми, он как будто и ставит для сказуемого известные рамки, но эти рамки, в сущности, только усугубляют противоречивость его теории "сказуемости", так как оказывается, что "сказуемость" в то же время еще и свойственна слову или словосочетанию самому по себе, вне предложения.

Едва ли кто-нибудь стал бы сейчас вслед за А.М. Пешковским утверждать, что сказуемое - это то, что делает предложение предложением, т.е. что в каждом предложении есть сказуемое. Если и можно спорить о том, есть ли сказуемое в некоторых типах предложений, которые А.А. Шахматов называет "сказуемо-бесподлежащными", то едва ли не бесспорно, что в предложениях, которые А.А. Шахматов называет "бессказуемостно-подлежащными" (т.е. в предложениях типа "Пожар!" и т.п.), невозможно обнаружить ничего похожего на сказуемое в обычном смысле этого слова. Тем более странно, что слово "предикативность", которое, очевидно, образовано от прилагательного "предикативный", т.е. "сказуемостный", продолжает употребляться в значении "то, что делает предложение предложением", или "общая категория, формирующая предложение" , что, очевидно, то же самое, хотя одновременно слово "предикативный" широко употребляется в значении "сказуемостный", "характерный для сказуемого", а "предикативное отношение" или "предикативность" - в значении "отношение, характерное для сказуемого" и т.п., т.е. в значении, которое, если не считать, что сказуемое и есть то, что делает предложение предложением, отнюдь не совпадает с первым значением.

Если бы человек в своей практической деятельности стал, не замечая этого, называть одним и тем же словом два совсем разные, хоть и как-то связанные предмета, например, воду и мыло, то, конечно, действительность вскоре заставила бы его отказаться от такой привычки, иначе бы ему пришлось утолять жажду мылом, и т.д. В другом положении находится лингвист-теоретик. Ничто не препятствует ему называть одним словом две совсем разные, хотя и как-то связанные вещи и не замечать этого. Напротив, это иногда даже помогает ему, так как делает то, что он хочет сказать, неуловимым и, следовательно, неопровержимым. Так, ничто не препятствует лингвисту, не замечая этого, называть "грамматикой" то грамматический строй языка, то науку, этот строй изучающую; "лексическим значением" - то значение отдельного слова, то значение знаменательного слова; "национальным языком" - то литературный язык нации, то язык нации вообще (включая его диалекты); "субъектом" - то субъект суждения, то подлежащее, то производителя действия; "стилем" - то одно, то другое и даже трудно сказать что. Ничто не препятствует лингвисту употреблять и выражения "предикативность" или "предикативное отношение" как в значении "то, что делает сказуемое сказуемым", или "отношение, в котором сказуемое стоит к подлежащему", так и в более неопределенном значении "то, что делает предложение предложением".

Стоит ли, все же, употреблять слово "предикативность" в значении "то, что делает предложение предложением", и нужно ли вообще слово с таким значением? Ведь такое слово было бы, очевидно, нужно только в том случае, если бы то, что делает предложение предложением, встречалось бы и вне предложения, т.е. только если бы то, что делает предложение предложением, не покрывалось бы полностью понятием предложения. Но так как нельзя себе представить, чтобы то, что делает предложение предложением, или "предложенность", если так можно выразиться, встречалось и вне предложения, то и слово для обозначения того, что делает предложение предложением так же не нужно, как не нужно слово "домность" для обозначения того, что делает дом домом, или слово "апельсинность" для обозначения того, что делает апельсин апельсином, или слово "лошадность" для обозначения того, что делает лошадь лошадью. Введение таких слов, очевидно, имело бы только тот сомнительный смысл, что оно сделало бы возможными мнимые определения, как "дом - это то, чему свойственна домность", "апельсин - это то, существенным свойством чего является апельсинность", "лошадь - это то, что обладает свойством лошадности", "предложение - это то, что формируется общей категорией предложенности" и т.д.

В самом деле, ведь совершенно очевидно, что когда "предикативность" определяется как "общая категория, формирующая предложение" и в то же время как имеющая своим назначением "отнесение содержания предложения к действительности" , то здесь просто подставляется то, что мы давно знаем о предложении (отнесенность к действительности считал основным свойством предложения еще Рис, который включал указание на эту отнесенность в свое определение предложения) , в определение того, что его формирует, т.е. в определение "предикативности" или "предложенности".

Что под предикативностью в таком употреблении этого слова не подразумевается ничего такого, чего мы уже не знали раньше, ясно еще из того, что в цитированных выше работах, в которых указывается на "предикативность" как на основной признак предложения, или то, что его формирует, т.е. то, что делает предложение предложением, в то же время даются определения предложения, в которых "предикативность" даже не упоминается. Если бы "предикативность" действительно была бы в таком понимании этого слова только "предложенностью", т.е. если бы действительно в предложении было открыто какое-то новое и притом основное свойство, то тогда естественно было бы подставить найденное новое решение в определение предложения, определитьего как "единицу, обладающую предикативностью", или как-нибудь в этом роде и отказаться от всех других определений. По-видимому, такие определения не даются именно потому, что они сделали бы очевидной бессодержательность слова "предикативность" в таком его употреблении и его ненужность. (Нельзя же в самом деле сказать: "предложение это то, основным свойством чего является предложенность!").

С другой стороны, едва ли можно сомневаться в том, что слово "предикативность" в его этимологическом значении (т.е. в значении "сказуемостное свойство" или "сказуемостное отношение", или "свойство, характерное для сказуемого") - нужное слово. Дело в том, что предикативность в этом смысле слова может быть характерна не только для сказуемого, но и для членов предложения или их элементов, которые в собственном смысле слова не являются сказуемыми. Предикативное отношение, или предикативность в этом смысле слова, характерно, например, для "предикативного" определения", для "предикативного" элемента сложного дополнения (английское I see him come), для "предикативного" элемента независимого причастного оборота (английское we all went home, he remaining behind) и т.д. Таким образом, хотя предикативность в этом смысле и значит "свойство сказуемого" или "сказуемость", она не покрывается понятием сказуемого. Именно поэтому "предикативность" и "сказуемость", в этом значении - отнюдь не пустые слова. В этом его значении слово "предикативность" и будет употрябляться ниже.

Возможны ли предложения, в которых совсем нет предикативности в этом смысле слова? Да, безусловно. Если в предложении нет сказуемого или другого аналогичного ему члена, то, очевидно, в нем нет и предикативности. Так, безусловно, нет предикативности в таких предложениях, как, например, "Пожар!", "Гроза!", "Боже мой!", "Счастливый путь!", "Иван Иванович!", "Гвалт, слезы, просьбы", "Осень, вечер" и т.п., т.е. в предложениях, которые А.А. Шахматов называет "бессказуемостно-подлежащными". Термин А.А. Шахматова, впрочем, очень неудачен в том отношении, что он создает впечатление, будто в этих предложениях есть подлежащее. Между тем очевидно, что если в предложении отсутствует сказуемое, то не может быть и речи о подлежащем. Если подлежащее - это тот член предложения, к которому сказуемое стоит в предикативном отношении, то при отсутствии сказуемого, естественно, не может быть ни члена, к которому оно стоит в предикативном отношении, ни самого предикативного отношения. Такие предложения правильнее было бы называть "непредикативными".

Характерно, что именно в этих предложениях невозможно обнаружить какой бы то ни было соотносительности с суждением. В самом деле, выразить содержание предложения "Пожар!" и т.п. в виде суждения совершенно невозможно. Всякое разложение содержания такого предложения на субъект и предикат (например: "То, что я вижу, есть пожар" или "Пожар есть то, что происходит" и т.п.) устраняет основное в содержании этого предложения, то, что составляет сущность его специфики - его эмфатическую нерасчлененность, - и вводит в него то, чего в нем нет - ту логическую расчлененность, которая в предложениях этого типа невозможна. К сожалению, логики этого часто не учитывают и принимают за содержание таких предложений то, чего в них вовсе нет .

С другой стороны, специфика этих предложений заключается, по-видимому, в роли, которую играет в них интонация. Ведь о том, что слово "пожар" является предложением, мы узнаем только благодаря интонации, с которой это слово произнесено (в письме эта интонация может подсказываться соответствующим знаком препинания или контекстом). Именно определенная интонация делает эти предложения предложениями. Другими словами, это предложения, оформленные только интонацией.

Между тем в предложении, в котором есть сказуемое, несомненно именно сказуемое - это то, что заставляет осознавать это предложение как предложение (этим, очевидно, и объясняется то, что сказуемость или предикативность, т.е. свойство сказуемого, принимается, ошибочно конечно, за то, что всегда делает предложение предложением). В самом деле, ведь словосочетание типа "птица летит" или "стена бела", очевидно, не могут не быть предложениями, поскольку в них есть сказуемые. Словосочетания эти будут предложениями при любой интонации .

Другими словами, невозможно придать этим словосочетаниям такую интонацию, которая бы показывала, что они не предложения. Мы воспринимаем эти словосочетания как предложения не потому, что они произнесены с определенной интонацией (а само собой разумеется, что в речи им всегда присуща та или иная интонация), в частности не потому, что они произнесены с "интонацией сообщения", но потому, что в них есть сказуемое. Таким образом, это предложения, оформленные не интонацией, а определенной внутренней структурой. Но наличие сказуемого означает и наличие сказуемости, или предикативности. Поэтому эти предложения могут быть названы также "предикативными".

Легко заметить, что "предикативные" предложения - это вместе с тем такие предложения, содержание которых всегда может быть выражено посредством суждения и которые обычно даже не нуждаются в перефразировке для того, чтобы было выявлено их логическое содержание. Так, "птица летит", "стена бела" и т.п. могут быть и суждениями.

Но то, что предикативность может делать предложение предложением, вовсе не значит, что предикативность всегда делает словосочетание, в котором она наличествует, предложением. Так, предикативность, характерная для одного из компонентов сложного дополнения (который можно назвать "сказуемым сложного дополнения"), не превращает это дополнение в целое предложение. Даже предикативность, характерная для сказуемого, не всегда является тем, что делает предложение предложением, поскольку сказуемое возможно и в том, что является не предложением, а лишь его частью, а именно сказуемое, как известно, возможно (и даже необходимо) в так называемых "придаточных" предложениях, т.е. частях предложения, которые, очевидно, не являются целыми предложениями и называются "предложениями" только по недоразумению.

Таким образом, между предикативностью и предложением нет соотносительности. Наличие сказуемого, т.е. предикативность - это не существенный признак предложения. В предложении может не быть предикативности, и предикативность может быть там, где нет предложения.

Напротив, между предикативностью и суждением несомненно есть прямая соотносительность. Наличие сказуемого (т.е. предикативности) в предложении указывает на способность этого предложения выражать суждение. Предикативность, или предикативное отношение, - это по содержанию, несомненно, и есть то, что в логике называется отношением между субъектом и предикатом суждения.

Сущность предикативности, или предикативного отношения, становится всего яснее, если сопоставить два предложения одинакового лексического содержания, но различающиеся тем, что в одном из них есть сказуемое (и, следовательно, предикативность), тогда как во втором его нет. Например: "Лес - зеленый" (где "зеленый" - именное сказуемое) и "Лес зеленый!" (где сказуемого нет и где только интонация удивления и т.д. показывает, что это предложение). В первом предложении есть тот мыслительный элемент, благодаря которому отношения действительности оказываются как бы активно раскрываемыми мыслью, тогда как во втором предложении этого мыслительного элемента нет.

Однако, хотя предикативность, или предикативное отношение, соотносительна отношению субъекта и предиката суждения, не случайно это отношение называется по второму из этих членов (предикату). Дело в том, что именно второй из членов, стоящих в предикативном отношении, т.е. сказуемое или аналогичный ему член, выражает это отношение (конечно, именно потому и есть потребность в слове, называющем предикативное отношение как свойство сказуемого, т.е. потребность в слове "сказуемость", или "предикативность"). По-видимому, в этом и заключается основное отличие подлежащего и сказуемого от субъекта и предиката суждения. Что это действительно так, показывают, в частности, случаи, когда между двумя членами предложения, находящимися в предикативном отношении, нет никаких формальных отличий, например, когда связочный глагол соединяет два члена, каждый из которых по своей грамматической природе мог бы быть как подлежащим, так и именной частью сказуемого. Например: "Самая красивая была младшая дочь". в таком предложении в каждом из его главных членов (которые, очевидно, можно назвать только одним "досвязочным главным членом" и "послесвязочным главным членом" или как-нибудь в этом роде) есть только то, что может быть в одинаковой мере существенно как для подлежащего, так и для сказуемого, а именно наличие другого члена, к которому данный член стоит в предикативном отношении. В чем заключается тот минимум, который необходим для того, чтобы подлежащее и сказуемое стали в этом предложении раздичимы? Какой из главных членов будет субъектом суждения, а какой предикатом, очевидно, несущественно, поскольку, как справедливо утверждают логики, и подлежащее, и сказуемое могут быть как субъектом, так и предикатом суждения, в зависимости от контекста. Так, в предложении "Птица летит" как ответе на вопрос "Что делает птица?", "летит" - предикат, но в предложении "Птица летит" при ответе на вопрос "Что летит?", "птица" - предикат. При этом утверждать, как иногда делается, что тот член, который выражает более широкое понятие, должен быть предикатом суждения, очевидно, нельзя, потому что, во-первых, объем понятий, выражаемых главными членами, может быть одинаков (как в предложениях тождества), а во-вторых, всегда можно представить себе такую ситуацию (как бы она ни была необычна), когда член, выражающий более узкое понятие, является, несмотря на это, предикатом суждения.

Минимум, который необходим для различения подлежащего и сказуемого в предложениях типа "Сама красивая была младшая дочь", заключается, очевидно, в знании того, к какому из двух членов относится связка, т.е. в знании того, в каком из членов выражается предикативное отношение, тогда как связка в таком положении, конечно, и есть выражение предикативного отношения. Специфика таких предложений, очевидно, в том и заключается, что выражение предикативного отношения, т.е. то, что составляет сущность сказуемого , оторвалось в них от сказуемого и что поэтому вместо предложения и сказуемого в них есть только два главных члена, из которых ни один не является ни подлежащим, ни сказуемым, несмотря на наличие предикативного отношения между этими членами.

Но если сказуемое - это тот главный член, который выражает предикативное отношение, то очевидно, что отсутствие сказуемого и отсутствие подлежащего в предложении - вещи совершенно неравноценные. Поэтому очень неудачным представляется шахматовское деление предложений на "односоставные" и "двусоставные". Дело в том, что шахматовские "односоставные сказуемо-бесподлежащные" предложения (т.е. предложения типа "Сижу как на иголках" и т.п.), несравненно ближе к "двусоставным" предложениям, чем к "односоставным бессказуемо-подлежащным" предложениям (т.е. предложениям типа "Пожар!" и т.п.). Между словом "пожар" в "односоставном" предложении "Пожар!" и словом "пожар" в "двусоставном" предложении "Пожар начался" в синтаксическом отношении нет ничего общего. Напротив "сижу" в "односоставном" предложении "Сижу как на иголках" и "сижу" в "двусоставном" предложении "Я сижу как на иголках" совершенно аналогичны в своей синтаксической функции выразителя предикативности, т.е. в своей функции сказуемого. Поэтому "сказуемо-бесподлежащные" предложения было бы целесообразно объединить с "двусоставными" в группу "предикативных" предложений, т.е. предложений, имеющих сказуемое и противопоставить их "бессказуемо-подлежащным" как "непредикативным".

По-видимому, логическая двучленность, т.е. способность выражать суждение, вообще отнюдь не обязательно подразумевает грамматическую "двусоставность", т.е. наличие не только сказуемого, но и подлежащего, и, наоборот, грамматическая двусоставность, т.е. наличие в предложении не только сказуемого, но и подлежащего, вовсе не обязательно подразумевает, что субъект суждения будет в таком предложении совпадать с подлежащим. Так, по-видимому, логическая сущность безличных и других "сказуемо-бесподлежащных" предложений в том и заключается, что они могут выражать суждение, хотя субъект суждения в них не может совпадать с подлежащим. Но то же самое может иметь место и в некоторых двусоставных предложениях, например, в предложениях с так называемым "формальным" подлежащим (английское It is blowing hard "Дует сильный ветер", норвержское Det blaste friskt "Дул свежий ветер") или в предложениях, в которых подлежащее вытеснено со своего места особым служебным словом (английское There is a book on the table "На столе есть книга", норвежское Det blaste en frisk vind "Дул свежий ветер"). Предложения последнего типа по своему логическому содержанию могут быть совершенно тожественны предложениям с "формальным" подлежащим. Так, норвежские предложения Det blaste friskt и Det blaste en frisk vind, в которых субъект суждения в одинаковой мере не может быть выражен подлежащим, противопоставлены предложению En frisk vind blaste "Дул свежий ветер", в котором субъект суждения может быть выраден подлежащим. По-видимому, в русском языке то, что Л.В. Щерба называл "одночленными" предложениями в противоположность "двучленным" (т.е. предложениям типа "Воробушки чирикают" в противоположность предложениям типа "Мой дядя - генерал") , - это предложения, в которых объект суждения не противопоставлен четко предикату, в противоположность предложениям, в которых логическая структура суждения более четко выражена. К сожалению, зависимость логического содержания предложения от грамматической формы этого предложения совершенно неисследована, поскольку логики естественно считают, что заниматься этим должны грамматисты, тогда как грамматисты не берутся за это, полагая (ошибочно, по-видимому), что это не их дело.

Список литературы

(Примечания)

1. Я имею в виду статьи П.С. Попова (Предложение и суждение. - В кн.: Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950, с. 5-35) и М.Н. Алексеева и Г.В. Колшанского (О соотношении логических и грамматических категорий. - "Вопросы языкознания", 1955, № 5, с. 3-19), а также ряд кандидатских диссертаций, появившихся в последние годы.

2. См., например: Таванец П.В. Суждение и его виды. М., 1953, с. 23-29.

3. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л., 1941, с. 19.

4. Адмони В.Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка. М., 1955, с. 39.

6. Шахматов А.А. Указ. соч., с. 19.

7. Там же, с. 38.

8. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 5-е. М., 1935, с. 152, примечание.

9. Виноградов В.В. Некоторые задачи изучения синтаксиса простого предложения. - "Вопросы языкознания", 1954, № 1, с. 15. Ср. также: Грамматика русского языка, т. 2, ч. 1. М., 1954, с. 80 и слово "предикативность" в БСЭ. Изд. 2-е, т. 34, М., 1966.

10. Там же.

11. "Ein Satz ist eine grammatisch geformte kleinste Redeeinheit, die ihren Inhalt im Hinblick auf sein Verhaltnis zur Wirklichkeit zum Ausdruck bringt" (Ries J. Was ist ein Satz? Prag, 1931, S. 99). - Может ли отнесенность к действительности считаться основным свойством предложения и отличается ли такая отнесенность от модальности - это тоже спорные вопросы, но они требуют специального рассмотрения.

12.См., напр.: Таванец П.В. Суждение и его виды, с. 26.

13. Здесь как будто можно возразить, что, если кого-нибудь попросят дать два примера русских слов, оканчивающихся на ударное "а", то он может ответить "стена, бела", т.е. произнести эти слова с перечислительной интонацией. Но ведь в том-то и дело, что в этом случае интонация будет показывать, что эти два слова не связаны между собой, т.е. не образуют словосочетания.

14. Сущность сказуемого определяется обычно иначе. Так, по старому школьному определению, сказуемое - это "то, что говорится о подлежащем", т.е. просто-напросто предикат суждения. Однако определения сказуемого, которые даются в научных грамматиках (например, в нашей академической грамматике русского языка) обычно отличаются от старого школьного определения только тем, что они не только отождествляют сказуемое с предикатом суждения (как обозначение "признака, состояния, свойства, качества того предмета, который выражен подлежащим", и т.п.), но еще и содержат перечень всех формальных признаков сказуемого в данном языке на данном этапе его развития, иногда совсем несущественных, но не указывают, какой же из этих признаков является действительно существенным, т.е. подменяют определение описанием. Такая же подмена, впрочем, есть обычно и в научных определениях предложения.

15. Щерба Л.В. Очередные проблемы языкознания. - Изв. АН СССР, т. 4, вып. 5, 1945.

16. М.И. Стеблин-Каменский. О предикативности.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Понятие «предикативность» не имеет общепринятого толкования в современной грамматической литературе. Это общее свойство всех предложений, отличающее их от некоммуникативных единиц (словосочетаний, сочетаний слов).
Рассмотрим две трактовки предикативности: а) предикативность как отнесение содержания предложения к действительности; б) предикативность как специфические отношения между компонентами предложения. Эти точки зрения дополняют друг друга, лежат в основе многочисленных вариаций трактовок предикативности в лингвистической и лингвометодической литературе.
Первая трактовка предикативности, отражающая ее содержательную сторону, изложена в работах В. В. Виноградова: ...значение и назначение общей категории предикативности, формирующей предложение, заключается в отнесении содержания предложения к действительности»; «Предложение...форма сообщения о действительности»
По мнению В. В. Виноградова, общее значение предикативности, расчленяясь, выражается в синтаксических категориях модальности, времени и лица
Развивая положения В. В. Виноградова, Н. Ю. Шведова разграничивает объективную и субъективную модальность.
Объективная модальность - отношение сообщаемого к тому или иному плану действительности: то, о чем сообщается, мыслится как реальное (в настоящем, прошедшем или будущем времени) или как ирреальное, то есть возможное, желаемое, должное или требуемое
Примеры предложений с реальной модальностью: На улице пляшет дождик. Там тихо, темно и сыро (Кедрин); Необозримо мно- бразие человеческих отношений, которые запечатлелись в че- ных народных изречениях и афоризмах (Шолохов).
Примеры предложений с ирреальной модальностью: Восстань, рок, и виждь, и внемли. Исполнись волею моей И, обходя моря и ли, Глаголом жги сердца людей (Пушкин); Я б хотел забыться аснуть! (Лермонтов); Пускай старая мудрость направляет /ю бодрость и силу, пускай юная бодрость и сила поддерживают грую мудрость (Станиславский).
Значения ирреальной модальности (возможность, желательность, женствование и побудительность) не всегда легко отграничить г от друга.
Для предложений с реальной модальностью характерна времен- ІліределенностьТ характеристика предмета речи (мысли) относя к одному из временных планов (настоящему, прошедшему и бу- тему времени); для предложений с ирреальной модальностью ха- терн-а временная неопределенность («когда-либо», «сейчас либо ом», «сейчас, либо прежде, либо потом»). Значение побудитель- ти может быть отнесено к «сейчас» и к «потом» (чаще последнее, ; как осуществление предполагается в будущем), значение жела- ьности - к любому временному плану и т. д. Временной план уточ- :тся в контексте1
Общее отношение сообщаемого к действительности обязательно зано со значением времени, которое называется синтаксическим. ітаксическое время обычно соответствует морфологическому, но кет и не соответствовать, например: Завтра мы пишем диктант. / я вчера по улице... Точкой отсчета для синтаксического вре- и является момент речи.
Несоответствие синтаксического и морфологического времени, имодействие форм разных наклонений, возможность их взаимоза- !Ы являются одними из выразительнейших средств языка. На- мер: в следующем тексте чередуются формы настоящего и про- цнего времени, формы настоящего времени употребляются при сании прошедших событий.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом...
Что ж это? ч
Он остановился.
Пошел назад и воротился.
Глядит... идет... еще глядит.
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь вороты -
Снесло их, видно. Где же дом? (Пушкин).
Могут чередоваться глагольные формы изъявительного (простое іущее) и повелительного наклонений. Например: Ключи лежат большом столе в раковине, знаешь? Так возьми их и самым боль-
шим ключом отопри второй ящик направо. Там найдешь коробочку, конфеты в бумаге и принесешь все сюда (Л. Толстой) о
Объективная модальность может сопровождаться субъективной модальностью, которая имеет свои лексико-грамматические средства выражения (вводные конструкции, частицы и т. д.).
Субъективная модальность - отношение говорящего к сообщаемому.
К субъективно-модальным относятся значения усиления (подчеркивания, акцентирования), экспрессивной оценки, уверенности или неуверенности, согласия или несогласия и др.
Так, в предложении Конечно, я сдам экзамен объективная модальность (реальность сообщаемого в плане будущего времени) дополняется субъективной модальностью (уверенностью говорящего в реальности сообщаемого).
Объективная модальность характеризует содержание всего предложения, а субъективная модальность может дополнять лишь часть сообщения. Ср.: Конечно, я сдам экзамен; Конечно, я сдам экзамен; Конечно, я сдам экзамен.
Третьим компонентом предикативности является синтаксическое лицо, которое выражается формами глагола, личными местоимениями и другими средствами. Каждое предложение есть высказывание говорящего лица. Говорящий присутствует в каждом предложении/высказывании. Именно говорящий определяет характер предложения: его содержание, структуру, разграничивает объективное и субъективное. Выражая объективное, говорящий как бы отстраняется от излагаемого содержания, но несомненно, что именно он определяет характер объективной модальности; при выражении субъективного говорящий, с разной степенью полноты, также присутствует в высказывании.
Таким образом, объективная модальность, синтаксическое время и синтаксическое лицо не существуют друг без друга и вместе составляют предикативность.
С понятием предикативности связано учение о парадигме предложения Н. Ю. Шведовой, которая определяет парадигму как систему форм предложения, выражающих категорию предикативности. Отдельные формы предложения связаны с частными модальновременными значениями. Полная парадигма предложения семи- членна (см. таблицу на с. 61).
Не все разновидности предложений имеют полную парадигму. Вопрос о парадигме предложения является дискуссионным. Однако очевидно, что выяснение характера парадигмы того или иного типа предложений показывает его системные связи с другими типами предложений.
Согласно второй точке зрения, предикативность трактуется как соотнесение двух" компонентов для того, чтобы вторым определить первый.

Значения	Примеры глагольных предложений	Примеры именных предложений
	Реальная модальность
Реальность	Дождик идет	Дождик теплый
сообщаемого	Дождик шел	Дождик был теплый
	Дождик будет идти	Дождик будет теплый
	Ирреальная модальность
Возможность	Дождик бы шел	Дождик был бы теплый
Желатель	Если бы (пусть бы, лишь	Если бы (пусть бы и др.)
ность	бы, хоть бы и др.) шел	дождик был теплый
	дождик!
Побудитель	Пусть идет дождик!	Пусть (пускай и др.) дож
ность		дик будет теплый!
	Чтоб шел дождик!	Чтоб дождик был теплый!

Внимание к этой стороне предикативности позволило более четко эсознать форму предикативности - расчленение семантической структуры предложения на определяемое и определяющее, предмет л его модально-временной признак.
Основные варианты этой точки зрения можно свести к трем:
з) предикативность - связь (отношение) между субъектом и предикатом (логический аспект), б) между темой и ремой (коммуникативный аспект), в) между подлежащим и сказуемым (грамматический аспект).
Предикативные отношения - это отношения между предметом речи (мысли) (определяемым) и определяющим его модальновременным признаком. Отнесение содержания предложения к действительности реализуется благодаря установлению предикативных отношений.
«Ахиллесовой пятой» второй точки зрения является, во-первых, то, что у некоторых ученых отождествляются предикативность и предикативные отношения; во-вторых, то, что при такой трактовке предикативности (особенно при грамматическом подходе) из круга предложений, обладающих предикативностью, выпадают односоставные предложения, для которых будто бы не характерна предикативность, так как у них нет двух главных членов, между которыми устанавливаются предикативные отношения.
Для односоставных и нечленимых предложений характерна как предикативность, так и предикативные отношения, но они проявляются не так ярко, как в двусоставных предложениях.
Нет предложений без определяемого и определяющего. Во всяком предложении содержится характеристика предмета мысли (речи), хотя определяемое может быть и не выражено словом, а включается в семантическую структуру предложений в виде наглядно-чувственных образов (представлений, восприятий и ощущений), которые в письменной речи могут быть описаны в контексте. Например: С полей несло запахом меда и еще чего-то невыразимо сладкого и приятного. Из-под ног, как резиновые, упруго вспрыгивали кузнечики. Кругом неумолчно звенело и стрекотало.- Хорошо-то как! -
вырвалось у Маши (Мусатов).
При любом понимании предикативности основным ее носителем является сказуемое, так как именно формами глагола и глагольных связок выражаются значения наклонения и времени. Поэтому предикативность иногда отождествляется со сказуемостью (глагольностью) .
Предикативность имеет специальные языковые средства для своего выражения. К ним относятся формы наклонения и времени, частицы, интонация. (См. примеры выше.)
Система форм предложения образует парадигму предложения. У некоторых предложений те или иные формы могут отсутствовать. Это обусловлено структурно-семантическим типом предложения, степенью его распространенности, речевым смыслом предложения (его лексическим наполнением) и т. д.
Наиболее полной парадигмой обладают двусоставные предложения, у односоставных предложений более ограничен круг форм, нечленимые предложения вообще не имеют парадигмы, так как они представлены одной формой.
В заключение еще раз подчеркнем, что во всяком предложении предикативность находит свое полное или частичное выражение. Универсальным средством оформления предикативности является интонация.

СУЖДЕНИЕ - смысл предложения, которое может быть оценено как истинное или ложное, то же что пропозиция. Логика со времен Аристотеля отличала суждение от средства его выражения - предложения. С одной стороны суждение не обязательно выражается предложением, с др. стороны, не всякое предложение выражает суждение: побудительные и вопросительные предложения не выражают суждений. "Закрой дверь!", "Где родился Пушкин?". Не выражают суждения и повествовательные предложения, содержащие дейктические элементы; например, предложение "Она студентка 4-го курса" не выражает само по себе никакого суждения, поскольку слово "она" имеет в каждом новом употреблении этого предложения другой референт. Смыслом этого предложения является не суждение, а пропозициональная форма; оно способно выражать суждение только в контексте высказывания, когда его переменные (она) принимают конкретное значения.

В традиционной логике была разработана подробная классификация суждения по разным основаниям. По качеству суждения делятся на утвердительные и отрицательные; по количеству - на единичные (Киса - отец русской демократии), общие, касающиеся открытого класса (Человек смертен) и частные, касающиеся части открытого класса (Некоторые товары портятся при перевозке); по модальности - на суждения действительности, суждения возможности, суждения необходимости; по отношению - на категорические, условные и разделительные; по форме - на атрибутивные (Сократ грек), суждения отношения (Сократ старше Плетона), экзистенциональные (Единорогов не существует). В атрибутивном суждении различаются 3 компонента - субъект, предикат и связка. Другие виды суждения в субъектно-предикатную схему не укладываются.

ПРЕДИКАТ - (от лат. praedicatum- сказанное) термин логики и языкознания, обозначающий конститутивный член суждения – то, что высказывается (утверждается или отрицается) о субъекте. Предикат находится к субъекту в предикативном отношении, способном принимать отрицание и разные модальные значения. Понятие предикативного отношения шире, чем понятие предиката, к которому предъявляются определенные семантические требования: предикат - не всякая информация о субъекте, а указание на признак предмета, его состояние и отношение к др. предметам. Значение существования не считается предикатом, а предложения типа "Пегас (не) существует", согласно этой точке зрения, не выражает суждения. Не составляет предиката указание на имя предмета (Этот мальчик - Коля) и на тождество самому себе (Декарт и есть Картезиус). В ряде современных направлений логики понятие предиката было заменено понятием пропозициональной функции, аргументы которой представлены актантами (термами) - субъектом и объектом.

Термин предикат в западноевропейской терминологии системах использовался также при обозначении состава предложения, соответствующего сообщаемому, а также "ядерного "компонента этого состава. Для др. языков этот термин был заменен калькой "сказуемое", что позволило избежать терминологического смешения логических и грамматических категорий. С термином сказуемое ассоциируется прежде всего формальный аспект этого члена предложения, с термином предикат - его содержательный аспект. Поэтому принято говорить о формальных типах сказуемого (глагольное, именное), но о семантических типах предиката. Выделяются: таксономические предикаты, указывающие на вхождение предмета в класс (Это дерево - ель); реляционные предикаты, указывающие на отношение данного объекта к др. объектам (Петр - отец Насти); характеризующие предикаты, указывающие на динамические и статические, постоянные и преходящие признаки объекта (Мальчик бежит, Мальчик - ученик, Он учит физику, Он устал, Ему скучно. В этом разряде особое место занимают оценочные предикаты: Климат здесь скверный); предикаты временной и пространственной локализации (Сейчас полдень; Павел дома). Разные типы предикатов могут быть представлены в языке синкретически. переходные глаголы обычно выражают не только определенное отношение между предметами, но также характеристики этих предметов с т. зрения данных отношений.

Предикаты могут быть классифицированы и по др. основаниям. В зависимости от типа субъекта различаются предиката низшего порядка (относящиеся к материальным сущностям) и высшего порядка, характеризующие разные виды нематериальных объектов, среди которых наиболее резко противопоставлены предикаты, относящиеся к событийному субъекту, и предикаты, характеризующие пропозициональный субъект (ср.: Этот случай произошел вчера - То, что этот случай произошел вчера, сомнительно). По количеству актантов предикаты делятся на одноместные (Ель - зелена), двухместные (Ель заслоняет берлогу), трехместные (Ель заслоняет берлогу от охотника) и т.д. Ю.С. Степанов разделяет предикаты по степени производности в системе языка на первопорядковые, т.е. непроизводные (Мальчик учится), от предикатов второго порядка, т.е. производных от первых (Мальчик-ученик), третьего порядка, т.е. производных от вторых (Это - лишь ученичество) и т.д.

Пропозиция есть Предложение, в котором две или более идеи или

термина соединены или разъединены утверждением или

отрицанием… Описывая пропозицию, я использую как слово

Термин , так и слово Идея , потому что если чистые Идеи

объединены в Сознании без Слов, то это скорее называется

Суждением , но когда они облечены в Слова, то это называется

Пропозицией , как в том случае, когда это делается в Сознании, так

и в том случае, когда это выражается устно или на Письме.

Пропозиция (лат. propositio - основное положение, предпосылка, предмет) - семантический инвариант, общий для всех членов модальной и коммуникативной парадигм предложения и производных от предложения конструкций. Первоначально термин обозначал в логике - суждение, в лингвистике - предложение. Новое значение термин начал приобретать в конце XIX в. в работах по логическому анализу языка науки; при этом объем понятия пропозиции был ограничен только частью предложения, высказывания или речевого акта. Такая концепция пропозиции отвечала давней тенденции к расчленению частей предложения (высказывания, речевого акта) на некую объективную семантическую константу и субъективную переменную. Константа должна быть способной получать истинное значение; переменная должна быть способной оформлять: 1) отношение положения, выраженное константой, к актуальной действительности (то есть модальность - категория, выражающая отношение говорящего к содержанию высказывания, отношение последнего к действительности); 2) коммуникативную задачу высказывания; 3) оценку достоверности сообщаемого говорящим; 4) эмотивное отношение говорящего к сообщаемому. В высказываниях "я утверждаю, что в городе начались беспорядки", "я боюсь, как бы в городе не начались беспорядки", "я спрашиваю, не начались ли в городе беспорядки" присутствует объективная семантическая константа (стабильное семантическое ядро) - "в-городе-начинаться-беспорядки", обозначающее действительное или возможное положение дел. Субъективная переменная, связанная с этой константой и обозначающая установки говорящего, выражена пропозициональными предикатами (сказуемыми) "утверждать, что+", "бояться, как бы не+", "спрашивать, не есть ли+" … К такому стабильному семантическому ядру собственно и применяется термин "пропозиция", которая таким образом соответствует номинативному, или собственно семантическому аспекту предложения. Этот термин имел мало смысла, пока не появился некий стандарт, когда говорить о пропозициях как тождественных, а когда как о разных. Не будучи чем-то физическим, пропозиции не могут быть наблюдаемы; но для них допускается что-то аналогичное. Вопрос тождества пропозиций - это вопрос о том, в каком отношении должны стоять одно к другому, два предложения. Такие предложения должны быть синонимичны. Можно также говорить и о том, что пропозиция является значением предложения; и это также хорошо известный подход. Не то, что все значения изъявительных предложений следует считать пропозициями; более вероятная позиция заключается в том, что значение предложения остается неизменным, тогда как связанная с ней пропозиция меняется от одного случая произнесения к другому. Следует помнить, что значение выражения (если надо допускать такие вещи, как значения) нельзя путать с объектом, который выражение обозначает, если таковой имеется. Предложения вообще не обозначают, хотя это могут делать слова, входящие в их состав; предложения просто не являются единичными терминами. Но предложения все же имеют значения (если мы допускаем такие вещи, как значения); а значение вечного предложения - это объект, обозначаемый единичным термином, образованным путем заключения предложения в скобки пропозиций, представляющий собой не столько нерешенную проблему, сколько ошибочный идеал.

АКТАНТ (от лат. ago - привожу в движение, действую)

1) любой член предложения, обозначающий лицо, предмет, участвующий в процессе, обозначенном глаголом. Родовое понятие актанта существенно для вербоцентрической теории предложения. Л. Теньер, введший понятие актанта, противопоставлял актант (существа и предметы, участвующие в той или иной мере в процессе) сирконстантам, указывающим на время, место, образ действия и пр. Он различал три типа актанта: первый, второй и третий, соответствующие подлежащему, прямому дополнению (или агенсу пассивного глагола) и косвенному дополнению. Различение актантов и сирконстантов у Теньера было нечетким, связывалось с предложно-падежной формой слова. В дальнейшем теория актантов шла по пути уточнения номенклатуры актантов, более точного разграничения актантов, сирконстантов и, что особенно важно для семантического синтаксиса, более четкого противопоставления семантического и синтаксического актанта. В число актантов многие лингвисты стали включать любой субстантивный член предложения (дополнение орудия, обстоятельство места и пр.) В семантической теории синтаксиса различают семантические (реальные) актанты - отображение элементов ситуации (субъект, объект, адресат и пр.), и синтаксические актанты - члены предложения (подлежащее, дополнения и пр.). Актантная структура (конфигурация) предложения - число и характер актантов, обязательных для глагола. Различаются глаголы безактантные (Светает), одноактантные (Петр спит) и др. В этом значении понятие актанта соотносится с валентностью, местом или позицией (в грамматике, ориентированной на логику отношений), "падежом" (в падежной грамматике). Актантная трансформация – это изменение соотношения между семантическим и синтаксическим актантом, напр., "Петр отправил письмо Ивану" и "Иван получил письмо от Петра": в первом случае адреса представлен как косвенное дополнение, во втором - как подлежащее. В качестве синтаксического актанта может быть представлен и не субстантивный элемент ситуации (действие): "Сражение продолжается".

2) В теории текста - типовая функция лица (предмета) в повествовании. Соотношения актанта образуют актантную модель повествования.

3) То же, что агенс. (Типовая семантическая характеристика (роль) участника ситуации (одуш.), описываемой в предложении) (пациенс, экспериенцер, место, стимул и пр.)

ПРЕДИКАТИВНОСТЬ - синтаксическая категория, определяющая специфику основной единицы синтаксиса - предложения; ключевой конституирующий признак предложения, относящий информацию к действительности и тем самым формирующий единицу, предназначенную для сообщения; категория, противопоставляющая предложение всем другим единицам, относящимся к компетенции синтаксиса. В ряду синтаксических конструкций, имеющих общий объект обозначения, напр.: "летящая птица", "полет птицы", "птица летит" - последний способ обозначения этого объекта обладает особым функциональным качеством - предикативностью.

Выражая актуализированную отнесенность к действительности, предикативность отличает предложение и от такой единицы языка как слово: предложение "Дождь!" с особой интонацией, в отличие от лексической единицы "дождь", характеризуется тем, что в его основе лежит отвлеченный образец, обладающий потенциальной способностью относить информацию в план настоящего, прошедшего или будущего времени ("Дождь!" - "Был дождь" - "Будет дождь".

В иерархии признаков, конституирующих предложение как особую единицу языка, предикативность является признаком наивысшей ступени абстракции. Сама модель предложения, его отвлеченный образец (структурная схема) обладает такими грамматическими свойствами, которые позволяют представить сообщаемое в том или ином временном плане, а также модифицировать сообщаемое в аспекте реальность/ирреальность. Главным средством формирования предикативности является категория наклонения, с помощью которой сообщаемое предстает как реально осуществляющееся во времени (наст., прош., или буд.), т.е. характеризуется временной определенностью, или же мыслиться в плане ирреальности - как возможное, желаемое, должное или требуемое, т.е. характеризуется временной неопределенностью. Дифференциация этих признаков сообщаемого (временная определенность/неопределенность) опирается на противопоставление форм изъявит. наклонения формам ирреальных наклонений (сослагательного, условного, желательного, побудительного долженствовательного)

Предикативность, как неотъемлемый грамматический признак любой модели предложения и построенных по этой модели конкретных высказываний, соотносительна с объективной модальностью. Формируя одну из центральных единиц языка и представляя наиболее значимый - истинностный - аспект сообщаемого, предикативность, (как объективная модальность) является языковой универсалией.

Представление о сущности предикативности (как и сам термин) не является однозначным. Наряду в концепцией В.В. Виноградова, термином предикативность обозначают свойство сказуемого как синтаксического члена двусоставного предложения (предикативный значит сказуемостный, характерный для сказуемого). Понятие предикативность входит в состав синтаксических понятий "предикативные отношения, предикативная связь", которыми обозначают отношения, связывающие подлежащее и сказуемое, а также отношения логического субъекта и предиката, в таком употреблении предикативность осмысляется не как категория наивысшей ступени абстракции, а как понятие, связанное с уровнем членения предложения.

Предикативностью называют также общее, глобальное логическое свойство всякого высказывания, а также свойство мысли, ее направленность на актуализацию сообщаемого. Этот аспект понятия предикативность соотносится с понятием предикации, основным свойством которой принято считать отнесенность к действительности, и понятием пропозиция, отличительной чертой которой считается истинностное значение.

ПРЕДИКАЦИЯ - от лат. "высказывание" - одна из трех основных функций языковых выражений (наряду с номинацией и локацией), акт соединения независимых предметов мысли, выраженных самостоятельными словами (в норме предикатом и его актантами), с целью отразить положение дел, событие, ситуацию действительности.; акт создания пропозиции. Предикация разделяется на 2 этапа.

1 этап (предикация в узком смысле) - создание пропозиции, соединение смыслов более элементарных языковых выражений - незавершенная предикация

2 этап (предикация в широком смысле) - утверждение или отрицание (истинности или ложности) пропозиции относительно действительности - завершенная предикация.

Незавершенная предикация находит отражение в языке как общая часть (имеющая вид предложения) нескольких связанных по смыслу предложений - утвердительного, отрицательного, истинного или ложного. Например, "Он пришел", "Нет, он не пришел!", "Пришел ли он?", "Хоть бы он пришел!", "Я хочу, чтобы он пришел", "Неверно, что он пришел". Пропозиция "он пришел" по поверхностной структуре совпадает с утвердительным предложением "Он пришел", которое, однако, в глубинной структуре имеет вид "Верно, что - он пришел".

Завершенная предикация находит отражение в языке в виде полных самостоятельных предложений, например, каждое из вышеприведенных предложений целиком. Для выражения незаврешенной предикации в развитых языках имеются специфические формы, такие, как оборот вин. п. с инфинитивом (accusat. cum infinitivo) в индоевропейских языках, например, лат. Legem brevem esse oportet (Подобает, чтобы закон был краток (закону быть кратким)), различные причастные обороты и пр. Наиболее развитой формой незавершенной предикации является придаточное предложение с союзом типа русского "что" после глаголов полагания, веры, (верю, что; думаю, что), восприятия (вижу, что), сомнения, чувства.

Языковые формы предикации принадлежат не какому-либо одному члену предложения, а предложению в целом. Поэтому существуют (и, по-видимому, являются древнейшими) формы предикации без глагола, в виде двух соположенных, то есть так называемого именного предложения.

Все предложения строятся из термов.

Термы делятся на два типа: простые и структуры.

Простые термы составляют два типа: константы и переменные, константы, в свою очередь, делятся на атомы и числа.

Терм является синтаксической единицей.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16